Ретроград: Ретроград. Ретроград-2. Ретроград-3

– Я находился на трибуне в седьмом ряду справа от Мавзолея. Примерно в 20–30 метрах от делегации Германии. Обратил внимание на человека, снимавшего на кинокамеру все, что его интересовало на параде. Он стоял по правую руку от посла Германии в СССР. Одет в гражданскую форму одежды. Он снимал людей, стоящих на трибуне, где, в основном, находились работники оборонной промышленности. Снимал технику, самолеты и войска. Камера у него совершенно новая, с длиннофокусным объективом. Особенно тщательно снималась техника. При этом он постоянно пользовался ручкой изменения фокуса. Затем я услышал из уст диктора сообщение об открытии нового месторождения в Поволжье. Человек прекратил снимать и требовательно начал разговаривать с послом. То есть, этот человек в иерархии рейха занимает место выше, чем посол. Насколько мне известно, в настоящее время немецкое посольство имеет маломощную радиостанцию в своем распоряжении, и использует самолеты Люфтганзы для связи с Берлином. Ближайшим рейсом в Берлин отправится информация, имеющая стратегическое значение. Имею все основания предполагать, что она существенно повлияет на разработанные планы Гитлера в отношении СССР. В случае начала войны, гитлеровцы ударят в сторону Поволжья, где местность наиболее удобна для их техники. Необходимо помешать немецкой разведке доставить эти данные Гитлеру. У меня все.

– Садитесь, товарищ Нестеренко. Вопросы?

– Но информацию слышало большое количество людей! Весь Союз! В том числе, и все агенты абвера.

– Человек, в том числе и Левитан, может ошибаться. Читал одну бумажку, она упала, сказал по памяти. Но в завтрашних и сегодняшних вечерних газетах должна прозвучать иная информация, где вместо Поволжья будет фигурировать полуостров Мангышлак, пески Кара-Кум, Небит-даг, на выбор. А бригада из Астрахани, которая была упомянута, находилась там на вахте. Своих нефтяников нет, вот центр, Москва, и прислал их открывать туркменскую нефть. Пара фотографий на фоне песков, нефть там есть, только объем ее меньше и топать солдату дальше, а танки дотуда вообще без ремонта не дойдут.

– Идея – хорошая! – подхватили чекисты практически хором, они же сами вспомнили о многотиражках в Поволжье.

– Я прошу не забыть этого «ганса». Если он доложит Гитлеру о Поволжье, Гитлер поверит ему, а не абверу. Он и его пленки не должны долететь до Берлина. И еще, товарищи. Несколько недель возле нашего испытательного центра работала абвер-команда. И та же камера могла снять те машины, которые проходили испытания в центре. Или записать звук новых двигателей. Вы меня понимаете, товарищ Сталин.

– Теперь я Вас отчетливо понимаю, товарищ Нестеренко. Товарищ Серов! Вы понимаете, что необходимо сделать?

– Совершенно отчетливо. Немец, его фамилия Арманн. Он – группенфюрер СА, прибыл четыре дня назад из Берлина, работал в Испании, принимал участие в разгроме компартии Германии. Он долететь до Берлина не должен. Самолет упадет в лесистой зоне Белоруссии. Откажут все три двигателя.

– Товарищи Молотов и Деканозов! Ваша задача успокоить наших немецких «друзей», в кавычках, и принести им искренние соболезнования от лица всего советского народа. Товарищ Нестеренко, ваш вопрос решен. Увидимся за столом. Еще раз, с праздником.

А Сталин, все-таки, иезуит, изувер и, как его, во! Редиска! Самое страшное ругательство в Советском Союзе! Последними словами хочется обругать, но все по порядку! Иначе не поймете моего возмущения. В общем, с совещания меня выпроводили, и наладили вниз в зал Советов, так у них Георгиевский зал назывался. Был там однажды, когда диплом доктора получал. Ельцин зал таким количеством украденного у народа золота украсил, что глазам больно смотреть было. Сейчас здесь много скромнее, золота не видно. Стены украшены «соцреализмом», смотреть особо не на что. Перед входом регистрашка, как обычно, берут приглашение и выдают бумажку с номером столика. Чуточку раньше столы выставляли по-другому, как мне сказал Филин, буквой «п», и стулья ставили с обоих сторон стола. Сейчас столики на четверых, с проходами между ними, как ресторане. Места для танцев не оставили, посетовал Александр Иванович.

– В 38-м тут Чкалов такую «барыню» отплясывал! Любо-дорого посмотреть! Но народу больше стали приглашать. Растет страна! Богатеет! И культуры стало больше! У тебя какой столик?