Ретранслятор

— Рвать надо дверь, — печально вздохнул я, — только уж меня увольте. Еще хоть грамм энергии и прямая дорога в музей мадам Тюссо.

— И я не могу, — печально поведал проглот. — Вы со своим запасом хоть как-то действовать можете, а мой и вовсе почти на нуле.

Взгляды присутствующих скрестились на помятой фигуре пира, и тот, пожав плечами, развернулся к преграде.

— Попробую, — осторожно произнес он.

— Только лестницу не обрушь, — попытался вставить свои пять копеек Мишаня, и тут же получил от меня леща за ехидство.

— Того и боюсь. — Дима глубоко вздохнул, сосредоточился… и я вновь благополучно оказался на земле.

Что уж там детонировало, понять не получилось, но затылком, о моя многострадальная черепушка, я приложился изрядно. Некоторое время я предпочел не двигаться, просто пересчитывая пляшущие в глазах звезды и прикидывая, не откусил ли язык. Остальные тоже вставать не спешили. Как и любой другой псионик, Дмитрий бил от всей души, нимало не заботясь о последствиях. Может, не умел работать аккуратно, может, просто не мог. Заряда на обрушение туннеля к нижним ярусам не хватило, а вот проход, хоть и не без потерь, но теперь был.

Первым в проход ринулся Арсений, размахивая фонариком и чихая от копоти и взвившейся от термоудара пыли. За ним следом, осторожно переступая через развороченные останки двери, двинулся и я, придерживаясь за плечо Мишани, чтобы не упасть. Замыкал шествие виновник торжества, приятно пораженный своим резервом и проделанной работой.

Сначала все шло как по маслу. Ступеньки как ступеньки, поворот за поворотом, и даже дверь на первый из технических не закрыта. Будто приглашает, зайди, мол. Авось что и тебе перепадет. Дальше пошло сложнее. Конструкторы явно не позаботились о приличной вентиляции, а локальная война наверху вывела из строя и без того натруженный механизм. Было сыро, душно и почему-то боязно.

— Мне одному страшно? — как можно более громко поинтересовался я у остальных членов команды. — Или с силами меня и смелость покинула?

— Да нет, — пискнул Мишаня из-под моего локтя. — Мне тоже боязно.

В ощущении странной боязни не пойми чего, признались и все остальные, и когда нога моя ступила на последнюю ступеньку, за которой открывался зияющий темнотой проход на складской уровень, адреналин в крови зашкаливал. Вскоре нашлась и причина страха — продолговатый ящик с жгутом проводов, уходящих куда-то еще глубже в планету. На тыльной стороне ящика имелся тумблер и два диода, поминутно перемигивающиеся между собой. Узкое табло чуть ниже оповещало: „Режим панического подавления“.

— Нафига? — Проглот пощелкал тумблером, но ничего интересного не произошло. Разве что чувство опасности и страха продолжало концентрироваться где-то в глубине сознания, грозя перерасти во что-то осязаемое.

— А ты посмотри внимательней, — усмехнулся я и, отобрав у Сенечки фонарь, высветил жестяную табличку на боку. „Тестовый проект подавления „Заря“ НИИ Комплекс-1. Псионический эмулятор паники“.

Господин Халитов и правда был не без греха, и как бы ни крепил к своей голове нимб святости и благолепия, но и тут смог урвать себе кусочек предполагаемого могущества. Перед нами был один из образчиков механического псионика, полностью электронный активный сканер.

— Слабенький, — выстукивая зубами лезгинку, поделился Дима. — Знал я сканеров, что мозги могли вырубить на одном ужасе. Тот же рыжий, прихвостень Захаров.

— Вот потому приборы и не прижились.

Где-то сверху грохнуло, и на голову посыпалась пыль и мелкая крошка.

— Воюют, — Сенечка взглянул вверх и, набравшись смелости, наконец шагнул в проход, высвечивая себе путь ярким белым лучом. — Двигаем, а, то не приведи бог, Ильдар спохватится, или эти, со второй, верх возьмут. Вот парни расстроятся, когда обнаружат, что тебя и след простыл.

Медленно, но верно мы продвигались вперед, стараясь не заплутать в бесчисленных коридорах коробок, цистерн и стеллажей, уходящих под потолок. Территории, надо отдать должное отцам-основателям, запаслись на славу, и если бы не жадность некоторых личностей, могли тихо и мирно существовать еще лет тридцать, особо не показываясь на поверхности. Продуктов долгого хранения, по крайней мере из того что мне попалось на глаза, вроде консервов, круп или макарон, хватило бы на обеспечение небольшой армии. Одежды, обуви и нижнего белья — в огромном количестве, всевозможных фасонов, размеров и покроя, хватило бы, чтобы одеть тут армию с головы до пят. Техники было мало, еще меньше походного снаряжения вроде рюкзаков, палаток или комплектов выживания, хоть, наверное, мы просто не добрались до остальных богатств.