Ретранслятор

Система уравнений с несколькими неизвестными на моих глазах получила константу.

— Здравствуйте, Валентин Адамович, — криво усмехнулся я, стараясь не показывать того, что кроме имени ничего об этом человеке сказать не могу.

Он был как призрак, как фантом, что-то из далекого прошлого, ежедневно попадавшееся на глаза, но не отнесенное в разряд важных, и потому начисто забытое. То ли руководитель лаборатории испытательных стендов, то ли ответственный доступа, сейчас уж и не вспомнишь. Однако вот он, передо мной, протяни руку, схвати за шиворот и тряхани посильнее, чтобы информация посыпалась.

Некоторое время мы стояли друг напротив друга, пока молчание не нарушил недоумевающий пир. Продвинувшись бочком по кабинету, Дима занял выигрышную позицию за полкой с книгами и оттуда осторожно поинтересовался:

— Знакомый твой, что ли?

— Да вроде того, — нехотя поделился я. — Призрак прошлого во плоти. И надо же, целиком, в одном куске, а не по частям.

— Удивительный симбиоз тупости и отваги. — Валентин Адамович тщательно выбил прогоревший табак в массивную хрустальную пепельницу и, обернувшись, наставил на меня странный продолговатый прибор, вроде футуристического пистолета из старых фантастических фильмов. Странные очертания устройства были мне смутно знакомы. — Но вы садитесь, господа. Ты, и твой приятель из отработанных.

— Но-но, папаша, ты осторожней с выражениями, — возмутился Дима, но старик меланхолично посмотрел на пира и отщелкнул крышку прибора.

Что тут началось! Дикая головная боль, пробив виски раскаленными докрасна гвоздями, впилась в мозг, лишая возможности соображать. По всему телу, волна за волной, нарастая будто цунами, пошла конвульсия, рвущая мышцы и сухожилия…

— Хватит?

Открыв глаза, я осознал, что нахожусь на полу, вцепившись руками в голову, и перевел замутненный взгляд на старика.

— Что это было, тварь? — прошептал я едва слышно.

— Это? — Губы старика расплылись в довольной улыбке. — Система подавления псионического импульса „Барьер-1“, опытный образец. Суть его действия состоит в пеленге сигнала радиочастотного излучения в пределах трех метров и его немедленного подавления. Очень был полезен, когда испытание происходило на заключенных.

— Кто ты такой? — зашипел я, пытаясь подняться на ноги. — Кто — ты — такой?!

Силы возвращались ко мне стремительно, но не так быстро, как хотелось бы. Сказывался недавний бой с диким, чье тело сейчас остывало в коридоре в луже собственной крови.

— А ведь имя запомнил, — печально вздохнул хозяин кабинета и, вновь сев в кресло, на этот раз лицом к гостям, осторожно положил прибор по левую руку. — Ты опытный образец, мой друг, а я твой куратор, разработчик и инженер. Можно сказать, что я тебя создал вот этими вот руками.

На всеобщее обозрение были выставлены две высохшие ладошки, обтянутые желтоватой кожей в старческих пигментных пятнах.

— Надо быть честным, всю программу испытаний, хоть и с опозданием в десять лет, ты выполнил без сучка без задоринки, — продолжая любоваться произведенным эффектом, вещал Валентин Адамович, не сводя взгляда с копошащегося на полу пира. Ему, видимо, досталось побольше моего, и он до сих пор не пришел в норму.

— Твоя память отрывочна, что вполне объясняется травмой, а вот знания, та немаловажная особенность псионического программирования, что досталась тебе просто так, есть результат своевременного запуска в той или иной ситуации.

— Что ты несешь, старик? — Подняться на ноги я не решился и, разместившись на полу, по-новому посмотрел на этого, с первого взгляда вполне безопасного, гражданина.

— Господин Скворцов, — старик иронично хмыкнул и вдавил невидимую кнопку. — Может быть, это восстановит немного вашу никчемную память?

Что-то внутри панели утробно заурчало, завозилось, как проснувшийся зверь, стенка дрогнула и осторожно, как будто боясь чего-то, поползла вбок, открывая удивительное и странное зрелище.

К подобному исходу Сенечка готовился загодя, так как знал, как привечают незнакомцев в подземке. В худшем случае могли натравить толпу диких, предварительно отловленных в дальних тоннелях и находящихся в передвижных клетях, специально для таких вот случаев. В лучшем могли пугнуть, шмальнув пару раз в пустоту. Химическое отравление также предполагалось дальновидным проглотом, и потому, закинувшись как следует таблетками для выведения гадости из организма, он с чистым сердцем вдохнул пагубный газ и отключился. Создание к Арсению вернулось быстро, и, очнувшись на больничной койке, он очень удивился, не обнаружив ни наручников на руках, ни суровых охранников, скучающих у входа.

— Расслабились. — Борясь с тошнотой, проглот выпростал из-под одеяла худые ноги и уселся на койке. Одежда лежала тут же, аккуратной стопочкой на пошарпанном табурете. — Совсем перестали мышей ловить.

Ханой был прав с самого начала, когда они несколько месяцев назад обсуждали такой исход событий, и бравый военный настаивал на том, что ретранслятор выведет группу на убежище, даже сам того не желая.