Реставрация обеда

Во-вторых, жители города Биш верили в «черную вдову», которую заживо замуровали в нашем книгохранилище. Словно ведьму. И, как гласила народная молва, «черная вдова» время от времени испускала леденящие душу звуки и взывала к бывшему мужу – «Йиииржиии! Йиииржиии!». Отчего молодухи в радиусе двух кварталов вскакивали по ночам и с подозрением разглядывали своих благоверных. «Пойди накорми поросенка, – говорила тогда моя бабушка, – слышишь, как развизжался, ..» Этот свиной бифштекс провалился у нас в погреб, и не было никаких сил поднять его обратно. Как и зарезать…

В-третьих, о чем перешептывались в городе, нашу библиотеку посещал Антихрист. Во всяком случае, из музыкальной школы видели, как однажды ночью во время дождя Антихрист залетел в помещение книгохранилища прямо на огненной колеснице, а буквально через пять минут – выскочил обратно, словно ошпаренный, к ушел под землю возле дровяного сарая. «Во как!» – отмечали жители скорость, с которой Антихрист покинул городское книгохранилище. «Читательский билет номер три», – вывел я очередность для всех проживающих в городе Бит. Потому что на самом деле – это была шаровая молния, которая едва нас не подпалила. И мы с бабушкой сильно рисковали, ведь никакая пожарная команда не отважилась бы войти в книгохранилище в темное время суток. Разве что – под наркозом…

В шесть с половиной лет я вынужден был отправиться в школу и долгое время придуривался – читая вслух по складам. Дабы никто не догадался, что библиотечное привидение давно изучило Ги де Мопассана, «лишенного иллюзорности при описании чувств…» Ха! Пользуясь положением, в шесть лет я видел из полуподвала больше женских трусов, чем Ги де Мопассан за всю свою жизнь, что. собственно, никак не сказалось на моей иллюзорности, а только выработалась манера задирать на дамах юбки при ближайшем знакомстве…

Но некоторые юбки были длиннее, чем память о них. И на первом свидании меня не покидало чувство, что с этой женщиной мы уже это делали. «А скажи-ка, Мошка, чем Марыся отличается от Белыси?» – «Если не вдаваться в подробности, – важничал Мошка, перелистывая свои книги, – то надо обобщать…» – «Давай!» – разрешал я. «Марыси ходят гуськом, – обобщал Мошка, – на довольно далекие расстояния, подтверждая тем самым американскую мудрость, что у семи гномов – Белыся без глазу». – «Ну ты и начитался!» – удивлялся я. «Так точно! – Мошка по-военному отдавал честь и раскрывал страшную церковную тайну: – А вот у нас пастор – член коммунистической партии!..»

И в какой-то момент меня стали одолевать разногласия между органами и чувствами. Иначе говоря, необъективное восприятие реальности. То есть при осязании – мною нередко овладевал страх, а при обонянии нашего поросенка – странная печаль. Все относительно книгохранилища мне виделось потусторонним, и, выходя на улицу, я боялся навсегда потерять гравитацию. Тем более что мои опасения подтверждались картинами Марка Шагала – про то, как евреи летают над странной местностью и не могут определиться. А город Бпш – тоже не земля обетованная. Никоим образом…

Такое неестественное ощущение отчего дома – меня абсолютно не радовало. Когда висишь над ним вверх тормашками сорок неполных лет и все время рискуешь расквасить себе морду о свою же малую родину. Поэтому я загружался камнями для большего тяготения к отчизне и опускался на землю, вроде как остальные люди. Работал, служил, защищал, поглаживал, то есть – ничего плохого я своей малой родине не делал. Но между революциями – не любил… Как, вероятно, не обожает тягловая лошадь – телегу с дерьмом, нагруженную по чьей-то прихоти. Можете назвать это космополитизмом, а у меня язык не поворачивается…

В четырнадцать лет я решил озвучить свое чувство ритма, чтобы не петь хором. Ведь, находясь в подобном обществе, ты не можешь стоять с отсутствующим видом, без соответствующей справки, как у Иоганна Мошки. И либо должен голосить вместе со всеми, либо – аккомпанировать. Иначе к тебе появляется масса вопросов от компетентных организаций…

– Вы знаете, почему помидор красный?!

– Он как нельзя лучше олицетворяет чувство долга!

– Кто?! Помидор?!

– Нет! Чувство долга – олицетворяет цвет помидора! Потому что он частичка красного знамени!

– Кто?! Помидор?!

– Тыква…

– Ответ неправильный! А что вы думаете о зеленом цвете?

– Путь свободен – можно ехать!

– Размечтались…

И компетентные организации не выпускали меня за пределы города Биш, с такими неадекватными чувствами. Поэтому приходилось их развивать на соответствие обществу. То есть учиться, учиться и аккомпанировать, как завещал мне Большой брат, который заходил в шестьдесят восьмом году и изрядно нагадил на моей малой родине. Наверное, у него были проблемы с желудком. Впрочем, у кого их не было…