Реставратор (ЛП)

И снова неодобрительная улыбка.

— В ходе моих исследований я наткнулась на отсылку к тайному университетскому обществу. Оно называлось «Орден гроба и когтя». Вы что-нибудь о нём знаете?

Он явно не особо жаждал отвечать на этот вопрос. Его глаза так и забегали от неуверенности.

— Я немного знаю об этом обществе, но не думаю, что подобная информация поможет решить вашу могильную проблему.

— Нет, я знаю, что нет. Но в кладбищенском искусстве используется множество символов и образов тайных обществ. Думаю, я могла наткнуться на знаки этой организации в «Дубовой роще».

— Я ничего не могу рассказать вам о символах. Не зря же их хранили в тайне. Могу лишь сказать, что орден двадцатого века сильно отличается от общества, основанного в 1800-х. Эволюция, на мой взгляд, не всегда была успешной.

— Я где-то читала, что в восьмидесятые в устав внесли поправки, позволяющие включать в ряды женщин.

— Одна из более просвещённых фаз. Хотя «просвещение» — немного неправильное слово в описывании организации, которая по своей природе ограничена.

— Как я понимаю, вы не питаете уважения к подобным видам обществ.

Он пожал плечами.

— У меня проблемы с элитарностью в целом. Я скорее из людей, которые будут штурмовать Бастилию, а не охранять её.

Его самооценка меня посмешила. Я едва могла представить себе, что Даниэль Микин в одиночку с ножом полезет против человека с мечом и мушкетом.

— Эксклюзивность членства в тайном обществе введена только по одной причине. Предоставление возможностей и защита статуса-кво. Любой ценой.

— Что вы имеете в виду под «любой ценой»?

— Именно то и имею.

— Вы думаете, что орден связан с убийством Эфтон Делакур?

Казалось, этот вопрос заставил его сильно занервничать. Он глянул через плечо в сторону лестницы.

— Это всё-таки очень щекотливая тема в определённых кругах. Думаю, пусть лучше бедная девушка покоится с миром.

— Но произошло ещё одно убийство, и наверняка возникнут вопросы, — возразила я.

— Конечно, задавать подобные вопросы — работа полиции.

— Конечно, но…

— Мне очень жаль. Вы должны меня извинить. Я опаздываю на встречу...

И его словно ветром сдуло.

Его поспешное ретирование напомнило мне, как Темпл, услышав мои вопросы об убийстве Эфтон Делакур, увела разговор в сторону. Пятнадцать лет прошло с убийства, но, по-видимому, запрет на распространение информации всё ещё оставался в силе.

Я понаблюдала, как Микин исчезает в одном из коридоров, и только тут поняла, что мы не одни. Понятия не имею, как долго Камилла Эшби была в подвале и почему не объявила о своём присутствии. Она стояла в тени, под лестницей, в пределах слышимости нашего разговора. Я уловила её только краем глаза, прежде чем она шагнула назад и через секунду щелкнула дверь.

После этого мне не захотелось больше оставаться в архиве. Подвал слишком изолирован от остального здания. Я собрала вещи и уехала на ранний ленч.

***

Так вышло, что в тот день в Эмерсон я больше не вернулась. К середине полудня, когда наконец закончился дождь, я оказалась на Прибрежном шоссе, двигаясь в сторону округа Бофорт.

С того момента, как вышла из архива, я сражалась с одним болезненным желанием: мне отчаянно хотелось увидеть место, где умерли Мариама и Аныка.

Импульс был вовсе не логичным, но не более странным, чем сердце, проявившееся на оконной изморози, или тёмная фигура, что показалась из леса у «Дубовой рощи». Я девушка, которая видит призраков. В моей жизни не осталось ничего логичного, с тех пор как мне исполнилось девять лет.

Возможно, стоило поехать домой и откопать гранатовое колечко, как советовал папа́, но я так не сделала.

Хранить связь с духом девочки, конечно, не логично, но теперь, когда я узнала, кто она, я не могла заставить себя бросить кольцо в реку, где она утонула. Такой поступок казался слишком равнодушным, оскорбительным по отношению к душе Аныки и Девлину.

Как только я съехала с US 17, трасса стала сложнее, и, если бы не навигатор, я бы с лёгкостью заблудилась в клубке двухполосных шоссе и просёлочных дорог. Однако я внимательно вбила маршрут в программу, прежде чем покинула Чарльстон, и компьютеризированный голос привёл меня прямо к цели.

Съехав в сторону от дороги, я вышла из машины и подошла к небольшой насыпи у моста.

За всё время, что пробыла на том месте, я увидела только один автомобиль. Водитель, проезжая мимо, опустил стекло и поинтересовался, не нужна ли мне помощь. Я поблагодарила его и помахала ехать дальше, а сама вернулась к созерцанию реки.

Вода поднималась лишь на несколько футов под мостом. Если река была полноводной, когда автомобиль Мариамы пробил ограждение, то удар, возможно, получился мягче, хотя результат, наверное, не изменился бы.

«Почему она потеряла управление в тот день?» — спрашивала я себя. Дорога была узкой, так что, возможно, Мариама свернула пропустить встречный автомобиль или, быть может, на дорогу выскочило животное. Если на мосту было скользко, то машину могло занести прямо на перила.

Бесполезные догадки. Никто никогда не узнает, что произошло на самом деле.