– Дела, Вася, дела, – вздохнул Наставник. – Да и ты тоже не балуешь меня звонками. Вроде бы и живем по соседству, а созвониться недосуг.
– Хотя и обидно признавать, но тут ты прав… Наверное, потому что живем рядом, все надеемся лично увидеться, в глаза друг другу посмотреть, улыбнуться… – отозвался профессор. – А оказывается, то, что дома рядом, совсем не гарантирует частых встреч.
– Стареем, ленимся лишний раз корму приподнять, нос из дома высунуть, – продолжил сетовать Андрей Георгиевич. – Я потому и звоню тебе, что увидеться надо. У тебя как со временем?
– Андрей, ну как тебе не стыдно? – возмутился Баграмов. – Ты же знаешь, что я тебе всегда рад!
– А ничего, что поздно?
– Кто в наши годы спит? – хохотнул Василий Сергеевич. – На том свете времени отдохнуть хватит. Давай заходи, я пошел чайник ставить.
Старший следователь Генеральной прокуратуры Малышев Вячеслав Яковлевич, возглавивший объединенную бригаду по факту нападения на отделение милиции и массового побега арестованных из СИЗО, сам допрашивал некоторых из друзей главного подозреваемого – Чернова. И хотя он понимал, что парень не мог разнести отделение – из камеры это просто невозможно, но из-за отсутствия других мало-мальски правдоподобных версий продолжал разрабатывать ту, что была под рукой… Тем более что и Порывайко, формально отстраненный от следствия, а на самом деле один из самых активных участников расследования, с пеной у рта доказывал причастность Чернова к этой безумной акции. Хорошо хоть поджога не было, документы сохранились, так что большинство беглецов скоро окажутся за решеткой. Теперь уже другого СИЗО, потому что в этом ремонт хорошо если кончится до лета.
Но Вячеслав Яковлевич не зря пробивался на это место. Не вязалось дело у Порывайко. Следователь, каким бы он ни был, в конце концов становится неплохим психологом. Или должен уходить в адвокаты. Настоящий следователь шкурой чувствует, когда ему лгут, когда заблуждаются и выдают свое мнение за действительность и когда говорят правду. Вот друзья Чернова в своей уверенности в невиновности Олега, похоже, искренни. А райотделовский следак… Ну кому он рассказывает? Да неужто Малышев не знает их методов работы? Как будто не понимает, что несчастного художника опера так дуплили, что тот не то что выламывать двери, небось и ходить-то не мог.
Евгений Романович Глотов, представлявший в бригаде ФСБ, занимал промежуточную позицию. Он не оспаривал доводов Малышева, но не спешил отметать и версию Порывайко. Может, Чернов сам не совершал преступление, но какое-то отношение к нему он явно имел. Не зря же девушка и милиционеры были убиты одним и тем же оружием. А то, что в обоих случаях применялось одно и то же, сомнений не было. Не предполагать же, что в Москве одновременно появилось несколько таких… А чего таких? Само оружие до сих пор не найдено. То, что нашли у Чернова, находится у эксперта и при нападении не применялось. Да еще эксперты воду мутят, заявляют, что нигде не могут обнаружить ни единой частички металла, из которого сделано это оружие. Ни на трупах, ни на поврежденной штукатурке. Но так же не бывает! Во всей истории криминалистики такого не было. Какой бы прочности ни было лезвие, а частички его все равно должны присутствовать в местах разрезов.
Черт, как все запутано! Попробуй в такой ситуации доказать, каким оружием наносились удары и каким боком к преступлению причастен Чернов. Хотя от того факта, что именно он является связующим звеном между делом Акопян и нападением на СИЗО, тоже не отмахнешься…
Нет, о случайном совпадении не может быть и речи. Тогда что? Кто-то подставляет Чернова? Может быть. Вполне. Но тогда кто такой этот парень, если его недоброжелатель не остановился перед нападением на отделение милиции? Во сколько, интересно, обошелся ему этот налет? Небось под миллион долларов, если не больше – уж больно хлопотное дело.
– Слава, свидетелей нападения на отдел нужно отпускать, – сказал Глотов, заходя в кабинет, где сидел руководитель бригады. – Люди усталые, злые, все равно больше ничего не скажут, а обиду на нас затаят. Сам понимаешь, не в наших это интересах.
– Давай, – согласился Малышев. – Что у нас по очевидцам?
– Таксисты, работающие в районе, выявляются, завтра приступим к допросам. Водители общественного транспорта тоже, – доложил Глотов. – Текст обращения к москвичам подготовлен, требуется твоя виза. Эксперты обещают предварительное заключение только к завтрашнему вечеру. Усиленные патрули разыскивают беглецов. По местам вероятного появления отправлены группы захвата. Но я думаю, что завтра пойдут первые добровольно вернувшиеся. Это если ты согласишься подписать обращение. Я при его составлении подумал, что нам важнее получить от них информацию по обстоятельствам нападения, чем чтобы их судили за украденный ящик пива, и от твоего имени пообещал добровольцам послабление. Как, не возражаешь?
– Извини, Женя, но с этим к прокурору. – Малышев понимал, что фээсбэшник прав, но взять на себя ответственность не решался.