Рестарт

– Сейчас, пап, тут по работе кое-что надо сделать.

Сажусь к бате поближе, открываю социальную сеть, ввожу в поиск имя, фамилию и вижу несколько сотен девушек и женщин с именем Оксана и Ксения Воронцова. Добавляю фильтры: возраст, страна, город. Остается лишь шесть. Две без фотографии, с одной из оставшихся четырех надменно, как это умеют делать только девочки-подростки, сложив губы уточкой, смотрит пропавшая Оксана.

– Что за работа такая? – вдруг спрашивает отец. – На малолеток потянуло?

– Пап… – Меня немного оскорбляет предположение отца. – Смотри.

Показываю ему снимок с телевизора с объявлением о пропаже, следом переключаюсь на ее профиль во «ВКонтакте».

– Видишь? Это она. Мне показалось, что я недавно ее видел. Вот, пытаюсь понять, она – не она.

– И?

– Дай мне минуту.

В ее профиле ничего нужного: цитаты, мемы, картинки. Семейное положение: в активном поиске. Цинично шучу про себя: похоже, нашла.

В расширенном виде появляется нужное – это ее школа. Запоминаю и снова открываю карту, хотя испытываю опасения, что девочка уже не жива, и как тогда поведет себя карта интерфейса? Покажет ли хотя бы местоположение тела? В любом случае, если информации будет недостаточно, придется звонить родителям и что-то выдумывать, чтобы помочь им найти дочь.

В этот раз ЕКИИ достаточно. Метка на карте показывает, что Оксана где-то за городом, километрах в шестидесяти. Увеличиваю масштаб и вижу поселок, одноэтажные дома, проселочные улицы. Уже поздно, но в доме, где находится девочка, горит свет. Ничего не разглядеть, но карта обозначает и улицу, и номер дома.

– Она, пап.

– Звони! – Он вскакивает с дивана.

Я колеблюсь. Звонить со своего телефона – не лучшая идея. Обязательно возникнут вопросы. Откуда узнали, гражданин Панфилов? Почему сразу не сообщили? Увидели по телевизору? Вы – экстрасенс? А может, сами принимали участие в похищении девочки?

– Да звони же, я тебе говорю! Ты представляешь, что чувствуют ее родители? – Отец гневается, взбешенный моим промедлением.

Как же включить антиопределитель номера? Хотя какой в этом смысл, все равно у сотового оператора вытащат, откуда звонок был. Обреченно набираю номер родителей Воронцовой.

Мне сразу же отвечает женский взволнованный голос:

– Алло!

– Здравствуйте… – я не знаю, с чего начать. – Вы – мама Оксаны?

– Да-да, это я, вы знаете, где она?

– Оксана в области. Записывайте: поселок Листвянка, улица Куликова, дом 19.

Отец недоумевает, но я показываю ему, что объясню все потом. Повторяю адрес еще раз.

– …Да, все верно. Прямо сейчас она там.

– Она… – Голос в трубке замирает, боясь произнести то, что может стать приговором. – Она жива?

– Она жива, – отвечаю, надеясь, что будь Оксана мертва, система как-то пометила бы это.

Слышу, как мать девочки облегченно рыдает, а потом трубку берет ее муж.

– Здравствуйте! Я – Михаил, папа Оксаны. Спасибо за информацию, но откуда она у вас?

– Просто проверьте этот дом. Не теряйте времени, срочно сообщите в органы.

– Как вас зовут?

– Филипп. Если будут вопросы, звоните на этот…

Связь обрывается. Лишь бы не приняли за тупой телефонный розыгрыш, вполне возможно, что им уже звонили какие-нибудь идиоты, подкидывая ложную информацию о дочке.

Разговор вымотал меня. У меня не осталось никаких сил, и, избегая вопрошающего взгляда отца, я смотрю на свои показатели: полностью обнулен показатель духа. Возможно, дух – это некий аналог маны, который нужен для использования системных способностей. Или снижение духа связано с общей усталостью? Завтра, выспавшись и в спокойной обстановке, уточню у Марты.

– Где ты ее видел? – чеканит слова отец.

– Там и видел, пап.

– Где это «там»?

– Что у вас тут? – Это Кира. – А где Кирюша?

– Он спит, перенес его в спальню.

Сестра уходит проверить сына. Как же хорошо, что она задает сразу несколько вопросов – можно отвечать только на последний.

– Филипп?

– Там и видел – в поселке. Ездили по работе.

– И адрес так сразу запомнил?

Отец любит детективы и легко ловит нестыковки в любых показаниях. Борюсь с желанием как-то отговориться и уехать домой, а то он и себя накрутит, и матери расскажет, а той только дай повод попереживать.

– Пап, двадцать первый век на дворе, ну ты что? Там же дом был – с зеленой крышей такой, возле магазина. А мы в этот магазин заходили, там я ее и встретил, а потом заметил, в какой дом девушка зашла. Открыл в Интернете карту поселка и выяснил номер этого дома и название улицы.

Отец прищуривается, выискивая в моих словах хоть намек на неправду, не находит или находит, но не хочет расстраиваться, поэтому просто говорит:

– Молодец, – батя всегда был скуп на похвалу, так что мне этого достаточно.

– Филя, поехали! – Кира уже обулась. – Бери и неси Кирюшу, мне с ним уже тяжело. Мам! Мы поехали!

Мама, вытирая руки о передник, выходит из кухни проводить нас.

Поочередно обнимаю родителей и обещаю себе звонить им каждый день оставшейся жизни…

Мы только трогаемся, а я уже отключаюсь. Это становится моей коронной фишкой – спать в машине.

– Филя, приехали, – шепотом будит меня Кира. – Иди спать домой.