Рестарт

И он прибегает. Я слышу его отрывистый лай, треск веток кустов, сквозь которые он ломится ко мне. Не понимаю, как собаки это чувствуют, но он с ходу пристраивается у моей ноги и, приникнув к асфальту, рычит. Шерсть дыбом, уши прижаты – пет на высоте и на несколько метров вокруг распространяет ауру, нагоняющую страх. Хватаю его за ошейник, будто стараясь сдержать, а на самом деле просто для того, чтобы напитаться от него уверенностью и храбростью.

– Смотри, спортсмен, оглядывайся теперь, – угрожает мне старший, и, обращаясь к подельнику, выносит вердикт: – Ну его на х…, валим.

– А Витек? – спрашивает молодой.

– Да че с ним сделается, оклемается и сам нас найдет, – отвечает Жека и, держа спину прямой, а плечи расправленными, походкой качка гордо удаляется.

Колян, не убирая гаечный ключ, настороженно смотрит на меня и делает шаг к Витьку.

– Не бойся, не трону, – поощряю его я. – Что с ним?

– Вроде дышит, – отвечает молодой.

– Забирай его, а то… – начинаю я говорить, когда с той стороны, куда ушел Жека, слышатся крики и топот.

Колян всматривается в темноту и вдруг заявляет:

– Беги, спортсмен! Жека с подмогой бежит! Беги!

Я с моим пониженным восприятием и плохим зрением узнаю приближающегося Жеку с каким-то крепким мужиком, бегущим за ним.

– Вот он! – кричит Жека и прыгает на меня, выдыхая: – На, сука!

Я не успеваю уклониться, как мне прилетает ногой в грудь. Подавившись дыханием, падаю и слышу хаос голосов и рычание Ричи, вцепившегося в его руку.

– Стоять! – орет Сява, оказавшийся тем самым мужиком, прибежавшим на подмогу пацанам.

– А-а-а! – орет Жека, лупя чем-то Ричи по голове, который, не разжимая челюстей, мотает башкой.

– Фу! Фу! – кричит на собаку Колян. – Нельзя!

– Фил, убери собаку! – кричит мне в ухо Сява, поднимая меня за руку с земли.

– Ага, щас, – обещаю я, потирая грудь.

Не обращая внимания на Сяву и даже не вникая в его роль в ситуации, вхожу в бешенство, не чувствуя боли и страха, что подтверждает система, сообщившая о повышенном уровне адреналина и норадреналина. Ловлю баф «Ярость и отвага», дающий плюс к силе, ловкости и выносливости, повышенный болевой порог, метаболизм и уверенность.

– А, б…ь! – стонет гопник. – Убери пса!

– Фил, убери Ричи, – просит Сява и с надеждой командует: – Ричи, фу!

Ричи косит на меня взглядом. «Умница», – думаю я и тяжелым шагом двигаюсь по направлению к мудаку Жеке, чтобы дать ему в его ухмылявшуюся рожу.

– Фил… – Сява держит меня за плечо, но я отмахиваюсь. – Фил!

– Сява, отъе…сь, – прошу я его и замахиваюсь, чтобы врезать уроду в майке – Жеке.

– Фил, стоять! – орет Сява, дернув меня за руку.

– Что, б…ь? – взрываюсь я. – Ты этого защищаешь?

– Спокойнее, братан… – успокаивает меня Сява. – Брат, все нормально, успокойся!

Я вглядываюсь в его глаза с длинными ресницами, спокойное лицо с оспинами и неожиданно прихожу в себя.

– Фу, Ричи, – подтверждаю я. – Сява, да что за гадство? Ты в курсе, как они до меня дое…сь?

– Пока нет, но сейчас разберемся, – говорит он.

Ричи отпускает руку Жеки и, все еще утробно рыча, встает рядом.

Минут через десять все становится на свои места. Гопники, находящиеся на пару ступеней ниже Сявы в дворовой иерархии, приносят извинения и выплачивают «штраф за косяк». Жека выгребает все из карманов – смятые купюры и мелочь, полупустую пачку сигарет, зажигалку и начатую пачку жвачки и протягивает мне.

– Зачем? – не понимаю я.

– За косяк, – выдавливает из себя старший гопник. – Попутали. Извиняюсь.

Очнувшийся Витек, непонимающе переоценивающий ситуацию, но быстро ухвативший суть, подтверждает:

– Простите, Филипп Олегович, не опознали. Мы за вас уже слышали хорошее, но в лицо не видели, наш косяк.

– Ни к чему это, – отвечаю я. – За мой синяк ваш Жека уже ответил, двигайте в травмпункт, пусть рану обработают. Мало ли, бешенство, все дела…

– Сява, Ягозе не сообщай, будь другом, – просит Жека. – А?

– Я-то не сообщу. Ты лучше Филиппа Олеговича проси, – Сява кивает на меня.

Это он так мой авторитет среди дворовой шпаны прокачивает? Жека переводит взгляд на меня и ждет моего ответа.

– Не сообщу, – говорю я и получаю повышение репутации со всеми тремя пацанами.

Сява обнимается, прощаясь с гопотой, как с родной. Парни уходят, придерживая под руки пострадавшего Витька. Сява извиняюще сообщает:

– Фил, братан, это мои пацаны, я их воспитал. Извини, не признали тебя.

– Это ты, Сява, меня извини… Братан… – я повторяю его тон. – Просто это какая-то… По-твоему, будь вместо меня какой-то левый мужик, все было бы нормально? Отп…ли, бабки забрали, мобилу отжали, и все правильно?

Сява молчит. Мы идем по парковой дорожке, я – прихрамывая, а он – задумчиво трепля Ричи за холку. Доходим до ярко освещенной улицы, движение машин и людей по которой возвращает нас в реальный несумрачный мир, и Сява наконец мне отвечает:

– Фил, ты пойми… Молодые пацаны… Кровь горячая, гормоны играют, а денег нет. Денег нет, работы нет… Ничего нет! Как заработать? Как?

– А вот так, – начинаю я озвучивать свою идею. – Слушай, короче…

* * *