Республика тринадцати

После этого извинялись друг перед другом. И все это продолжалось до тех пор, пока не решили (конечно, после продолжительных дебатов) образовать отдельные колонии.

Первый заговорил о колонизации и о разделении имущества капиталист. Он доказал, оперируя своим опытом, что мы только тогда заживем хорошо, когда у каждого из нас будет свой уголок, свой собственный кусок земли, свой лес и свой скот (он имел в виду наших коз).

— Одним словом, — закончил капиталист, — собственность — это вечный двигатель, приводящий в движение весь мир. Без собственности нет прогресса.

— Они правы! — подхватывает ортодокс, еврей-литвак из толстых бородатых литваков. — Еще наши ученые талмудисты говорили, что каждый человек обязан заботиться о себе. Каждый еврей должен строить дом, разводить огороды и устраивать хозяйство. Еще наш праотец Ной…

И ортодокс обрушился на нас градом изречений, цитат, притч и примеров, но его перебил атеист, уничтожив его в один миг и заявив, что он поддерживает капиталиста исключительно с точки зрения удобства.

— Человек создан из земли и должен на земле устроиться.

— Как сказано в Писании, — подхватывает ортодокс. — Из праха ты взят…

Тут же произошел небольшой инцидент между материалистом и идеалистом. Идеалист сказал, что он поддерживает капиталиста с идеалистической точки зрения, а материалист сказал, что только с материалистической. После них слово за сионистом и территориалистом. Оба они интеллигентные горячие головы.

— Позвольте мне хоть слово сказать! — говорит сионист. — Если я не ошибаюсь, речь идет о колонизации. Я не понимаю, как евреи могут говорить о какой-либо другой стране, кроме Палестины. Как это евреи могут говорить о другом убежище? Разве могут евреи заняться колонизацией на чужой земле, в то время как земля наших предков уже более двух тысяч лет стоит брошенной и одинокой, словно вдова, и ждет нас — своих детей, которые, увы, находятся в изгнании и разбросаны по всему миру?

— Как сказано в Писании, — подхватывает ортодокс, — мать Рахиль плачет над своими детьми…

— Э, это лирика, сентиментализм! — говорит территориалист. — Вашим оплакиванием сироты-Израиля и вашими дифирамбами по адресу святой земли наших предков вы ничего не сделаете. Земля израильская — она только на бумаге, в старых книгах, а принадлежать — она принадлежит другим. Вы будете петь ваши красивые песенки, а Израиль будет по-прежнему скитаться среди чужих народов, которые и знать его не хотят. Посмотрите-ка, что творится на Б-жьем свете — в России, в Румынии, в Марокко и в других цивилизованных государствах! Нет, Израиль не в силах больше ждать, он просит земли. Дайте ему земли! Кусочек земли! Маленький уголок, но уголок! Где бы его не били, не гнали, не издевались над ним. И там будет наша Палестина!

— Как в Талмуде сказано, — вставляет ортодокс, — велика земля Израиля и распространится она на все страны.

— Панове, в этом наша миссия, — поддерживает ассимилятор, еврей из глубины Польши, поляк моисеева вероисповедания с бородкой a la Мерзжвинский. — Мы, израелиты, должны быть всюду, мы должны потонуть среди народов, чтобы вести их к источнику настоящего прогресса…

— Потонуть? — переспрашивает националист, русский еврей. — Значит вы проповедуете ассимиляцию? Стоило в течение многих веков гореть на всех кострах инквизиции, блуждать по всему миру, быть козлом отпущения чужих грехов — и все это для того, чтобы в начале двадцатого века исчезнуть, раствориться среди других народов, вычеркнуть слово «еврей»? Это значит, попросту говоря, на старости лет покончить самоубийством? Зачем же вы говорите намеками? К чему все эти аллегории? Говорите откровенно, как миссионеры делают, и скажите: окропите себя водицей и вы избавитесь от всех бед. Или еще проще: евреи, креститесь, чтобы вам пусто было, — и кончено!

— Избави Б-же, — вставляет ортодокс, глубоко вздыхая.

Тогда встает социалист — студент русского университета, худощавый молодой человек с горящими глазами, в черной косоворотке, говорящий на смешанном диалекте из русских и еврейских слов. Он заявляет, что здесь идет речь не о религии и национальности, а разбирается социальный вопрос о колонизации острова или, говоря проще, об образовании государства старого порядка, который основан на принципе собственности. Так начал социалист и в горячей речи напал на капиталиста. Закончил он свою речь следующими словами:

— Хотя я только социалист, а не анархист, но все же могу доказать при помощи авторитетных мнений, что собственность — это кража. Прогресс, основанный на грабеже, не прогресс. Слово «собственность» должно быть вычеркнуто из человеческого лексикона. Нет собственности! Да здравствует социализм! Ура!

Когда все вдоволь наговорились, я встал и сказал, что вопрос о колонизации разработан и рассмотрен уже всесторонне и что поэтому надо приступить к баллотировке, как водится во всяком порядочном обществе…

— Кто за колонизацию — пусть поднимет руку.

Но тут мы наткнулись на препятствие: впервые нам пришлось столкнуться с женским вопросом, который снова вызвал продолжительные дебаты.