Республика девяти звёзд

И снова деловито стучали колёса вагонов на стыках. И как в чудесной, цветной кинокартине, всё новые и новые кадры проносились перед окном вагона. Вот голубая лента речушки, вот зелёная гора, поросшая лесом, вот домики, весело сверкающие красноватыми отблесками окон.

И вдруг по вагону разнёсся удивлённый крик:

— Ой, ребята! Индюки! Смотрите. Целое стадо индюков!

Кричал тощий синеглазый парнишка, свесившийся с верхней полки одного из купе.

Вагон проснулся от этого крика.

— Чего ты кричишь, Игорь? — очень спокойно спросил широкоплечий белокурый Альберт Мяги. — Зачем не даёшь людям спать!

А смуглый крепыш Витька Олейников диким, восторженным голосом в тон Игорю завопил:

— Ой, ребята! Осёл! Смотрите! Целый одиночный осёл!

По вагону прокатился дружный хохот.

— Зачем же так грубо, Олейников? — послышался мягкий, уверенный голос Лидии Павловны, воспитательницы. — Зачем ты обидел товарища?

Лидия Павловна, седая, но крепкая и румяная женщина, вошла в третье купе и укоризненно покачала головой.

Сидевший у окна Витька Олейников сделал невинное лицо.

— Кого я обидел, Лидия Павловна? — неестественно удивлённым голосом спросил он. — Посмотрите в окно! Вон он, осёл, самый настоящий! Стоит и щиплет травку…

— Правда — осёл! — восторженно закричала Верочка Сидоренко из четвёртого купе.

Лидия Павловна бросила взгляд в окно. Вдалеке, у опушки леса пасся маленький коричневый ослик.

— Я хорошо понимаю тебя, Олейников! — усмехнулась Лидия Павловна. — И ты меня понял. — Она деловито взглянула на часики. — Дежурные! Четвёртое купе! Готовить к раздаче завтрак! Всем вставать и умываться, через час мы будем в Пещерной…

— Как? Уже Пещерная? Значит, мы уже приехали? А где же море? — закричали ребята.

И сразу же началась беготня, суматоха, шум. В коридорчике около умывальных выстроились нетерпеливые очереди — одна девчачья, и другая мальчишечья.

Зина Симакова, староста четвёртого купе, захлопотала около кипятильника. Один только Альберт Мяги — мускулистый, широкоплечий паренёк, неторопливо, методично складывал вещи в рюкзак.

Смуглая, тоненькая Вера Сидоренко по обыкновению искала своё зеркальце и попискивала:

— Девочки! Кто взял зеркало? Девочки!

— Забудь ты хоть на минуту о своём зеркале, Верка! — строго прикрикнула на подругу Зина. — Режь хлеб, готовь колбасу! Не успеем накормить ребят…

Пионервожатая Алла в коридоре прервала поединок мальчишек, хлеставших друг друга полотенцами.

Потом Алла прошла по купе и проверила, как ребята убрали постели. Альберт Мяги завязывал рюкзак.

— Ты уже умывался, Альберт?

Альберт неторопливо ответил:

— Нет! Я ещё не умывался.

Русские слова он выговаривал очень старательно, выделяя каждую букву.

— Так чего же ты ждёшь? Сейчас будет завтрак!

— Я успею, Алла… Сейчас умываться немножко очередь… А скоро будет свободно.

Глаза Альберта, серые, почти прозрачные, цвета балтийской волны, спокойно и невозмутимо смотрели с широкого, круглого лица. А руки, крепкие, сильные руки туго затягивали рюкзак.

«Аккуратный, положительный парень!» — подумала Алла.

Всех ребят она делила на три категории — положительные, неустойчивые и лоботрясы. Конечно, эти свои педагогические определения Алла никому не высказывала, но была уверена в их точности.

А вообще восемнадцатилетняя Алла Зеленская быта убеждена, что она самая разнесчастная неудачница. Ещё совсем недавно, в десятом классе, когда все ребята писали сочинения на тему «Кем я хочу быть», Алла Зеленская определила:

«Хочу быть космонавтом. Пусть двадцатым, пусть пятидесятым, но космонавтом. Хочу открывать новые звёздные миры, летать на далёкие, неизвестные планеты…

И это была не минутная девчоночья блажь, а глубоко продуманное намерение. Ещё с восьмого класса Алка Зеленская готовилась к осуществлению своей мечты. Она до одурения учила физику и математику, которые совершенно необходимо знать космонавтам. И по этим предметам все три последних года у неё были только пятёрки. Она упорно занималась спортом и даже записалась в «секцию моржей». Поздней осенью, когда Волга покрывалась тонкой ледяной корочкой, Алка вместе с другими «моржами», стискивая цокающие зубы, самоотверженно плюхалась в отвратительно холодную тёмную воду…

Здесь-то и поджидала её беда. Как-то она поспорила с девчонками-одноклассницами на коробку шоколада, что высидит в ледяной воде не минуту, а три. Все «моржи» уже вылезли из проруби и блаженствовали за горячим чаем в тёплой раздевалке, а она всё ещё плескалась в студёной воде. Потом появился разъярённый тренер и вытащил Алку из проруби.

Шоколад она проиграла. И через день её отвезли в больницу с двусторонним воспалением лёгких. Два месяца она вылежала на больничной койке. От экзаменов её освободили по состоянию здоровья.

А когда она, зелёная и худущая, явилась в приёмочную комиссию аэроклуба ДОСАФ, грубоватая врачиха прямо сказала ей:

— О полётах, деточка, пока и не думайте. Вам необходимо южное солнце, свежий морской воздух, фрукты. Может быть, потом, когда окрепнете…

Алка подала документы на геологический факультет — ведь геологи будут нужны в любой экспедиции на другие планеты.