Республика Августа

Первым из этих чудес было завоевание Парфии. Это было величайшее затруднение, оставленное революцией Августу, как следствие глубоких перемен в порядке управления на Востоке. Битва при Акции устрашила Италию, неожиданно открыв даже наиболее поверхностным умам то, что предусмотрительные умы стали понимать сейчас же после битвы при Филиппах; было очевидно, что Италия слишком невыгодно расположена посреди варварских бедных и ненадежных провинций Запада, слишком раздираема ужасными гражданскими войнами, слишком бедна сама по себе, слишком мала и слишком мало населена для того, чтобы властвовать над восточной частью империи, столь возросшей в последние пятьдесят лет, сперва вследствие завоевания Понта Лукуллом, потом благодаря завоеванию Сирии Помпеем и, наконец, благодаря только что произведенному Августом завоеванию Египта. Беря себе Восток и оставляя Октавиану Запад, Антоний принудил Италию в течение десяти лет чахнуть в бездействии бессильной зрительницей своего быстрого политического и экономического упадка, в то время как сам он мог действовать на неизмеримом пространстве от Парфии до Египта и пытаться завоевать мир по пути, уже проложенному Александром. Антоний и Клеопатра, таким образом, сразу открыли Италии, что эта огромная восточная империя, завоеванная ею в течение двух столетий, могла быть очень легко отнята у нее в один день и что, даже не отделяясь, она своей протяженностью, своим географическим положением, своим богатством и своей древней цивилизацией грозит одержать верх над западной частью, более варварской и бедной, и над самой Италией, расположенной на границе империи, на пороге к варварской Европе. Легенда о желании Клеопатры завоевать Италию и властвовать на Капитолии была, в сущности, народным объяснением восточной опасности. Отсюда и произошел мощный взрыв национального чувства, после Акция низвергнувший в пропасть Антония и принудивший Августа путем завоевания Египта и разрушения царства Птолемеев отомстить за унижения, нанесенные Востоком Риму в гражданской войне. Отсюда также происходили постоянно распространявшиеся слухи о возможном перенесении столицы на восток, живое беспокойство римских патриотов по поводу этой опасности и предупреждение Горация, который в 3-й оде III книги заставляет Юнону в мифе о Трое символизировать борьбу между Римом и Востоком. Отсюда, наконец, произошла огромная популярность, которой пользовалась в этот момент мысль о мщении парфянам. Завоевания одного Египта было мало для римского патриотизма. Опьяненная народной легендой об Акции, изображавшей последнюю войну как великий триумф Рима, обманутая легендой об Августе, которому, по ее мнению, все, даже самые трудные, предприятия должны были удаваться, Италия после завоевания Египта хотела продолжать на Востоке свои репрессии и свое мщение; она мечтала о завоевании Парфии, которое должно было всецело восстановить римский престиж во всей Азии и дать громадную добычу и неизмеримые сокровища, необходимые для реорганизации финансов империи. Поэты постоянно возвещали об отправке легионов в дальние экспедиции, даже для завоевания Индии, и в Италии таким путем развивался интерес к великому проекту Цезаря и Антония.[7]

К несчастью, он явился слишком поздно, таково было, по крайней восточная мере, мнение Августа. Август хорошо понимал, что укрепить колеблющееся римское владычество на Востоке необходимо, но не с Августа помощью репрессий и театральных войн, которых желала Италия. Он знал тайну Акция; он знал, что мог выступить борцом за италийский национализм только тогда, когда Антоний невероятными ошибками уже разрушил сам свое могущество; он знал, что в последней гражданской войне он одержал победу без боя. События, посреди которых он находился в последние годы, привели его поэтому к убеждению, которое одно только может объяснить внешнюю политику первых десяти лет его принципата, а именно, что Рим слишком истощен гражданскими войнами, чтобы даже при поддержке Италии и всех западных провинций продолжать на всем Востоке, от Понта до Египта, ту грубую и властную политику, при помощи которой он покорял друг за другом поодиночке большие и малые государства Востока. Рим состарился и оказался бы бессильным на Востоке против новой коалиции, подобной предпринятой Клеопатрой, если бы эта коалиция сумела избежать ошибок Антония.[8]

Управление Египтом