Читаем Решение номер три полностью

(Тут следует отметить, что Птич, убеждённый противник всякой рекламы, никогда не унижался до того, чтобы потчевать своего друга искусственной ерундой в пакетиках, хотя один такой хранился в кухонном шкафчике – на всякий пожарный. Естественное нуждается в естественном, полагал он. И специально для Кузи покупал рыбу, причём никак не жирную: мойву, например, кот обходил по дуге большого круга.)

– Кузя! Да где же ты?! – снова воскликнул меломан едва ли не в отчаянии.

Кот отозвался; судя по силе и интонации ответа, он был возбуждён донельзя. Он бесшумно скользил где-то впереди, за деревьями, но направление Птич избрал правильное. Преследователь увеличил скорость до предела, разрешённого видимостью – а вернее было бы сказать «невидимостью», вечер уже соединился с ночью, – и стволами деревьев, возникавшими каким-то образом вовсе не там, где располагала их память.

Напрягая зрение, Птич не пренебрегал, однако, и сигналами других органов чувств. И не пропустил мимо внимания ни изменившегося почему-то запаха (вместо мягкой горечи возник вдруг легко узнаваемый, резкий и свежий оттенок озона), ни лёгкого, но с каждым шагом усиливавшегося звука; сперва он походил на потрескивание, но был в нём и какой-то элемент звонкости, как бы крохотные колокольчики трепетно общались между собою. Здесь – в дачной глухомани, в лесу, который ночью мог показаться даже и диким, ничего подобного прежде не слышалось и не обонялось. Так что ничего удивительного в странном поведении кота (думал Зенон на бегу) не было: просто кошки не любят неожиданностей.

Чужой запах между тем становился всё более сильным, колокольчики – громкими, хотя ритм их ощутимо замедлялся, как бы в противовес звукам, издававшимся Кузей и напоминавшим теперь уже скорее рычание. Видимо, кот не ожидал от цели, к которой стремился, ничего хорошего, и был готов даже к самым крайним мерам. Судя по звуку, он остановился; следовательно, динь-динь озонатор (такое условное название дал источнику волнений Птич) находился уже совсем рядом. Кошачий рык – с явными признаками сиплости – доносился теперь откуда-то сверху; кот, в соответствии с требованиями безопасности, занял позицию на одной из близстоящих берёз, распластавшись на нижней ветви и не переставая призывать хозяина к активному вмешательству. Жёлтые глаза Кузи светились, как фонарики, выдавая его местопребывание.

Птич остановился и, медленно переводя дыхание, стал всматриваться в совсем уже густую тьму. Жаль было, что кошачьи глаза всё же не действуют подобно фарам и не могут осветить то, с чего Кузя почти не сводил взгляда, лишь изредка на мгновение взглядывая на хозяина и как бы приглашая его поскорее заняться делом.

Однако человеческое зрение хотя и уступает кошачьему, тоже способно адаптироваться к темноте. Так что Птич, постояв с полминуты в неподвижности и не обнаружив за это время никаких признаков чьей-либо агрессивности, начал медленно, шаг за шагом, приближаться к тому, что находилось в десятке метров от него и отсюда представлялось ему небольшим – с футбольный мяч примерно – сгустком мглы, ещё более тёмным, чем сама ночь.

При этом хозяин Кузи испытывал сразу несколько ощущений.

Первым из них был, наверное, всё-таки страх. Ничего удивительного: всякая неожиданность не только у кошек, но и у людей включает прежде всего инстинкт самосохранения, чьё проявление и называется страхом.

Однако уже в следующее мгновение возникло и другое чувство, Птичу не столь привычное, – азарт.

Вообще он был человеком спокойным, как говорится, педантичным. Педантов не относят к людям азартным – и совершенно правильно. Но вот на сей раз реакция его оказалась именно такой. Быть может, азарт в зачаточном состоянии всегда обитал в душе Зенона, но не возникало в жизни обстоятельств, в каких эта спора могла бы пробудиться и начать своё развитие. Птич ни разу не выигрывал в лотерею, голову его не озаряли свежие идеи, в его руки не попадали старинные карты с указанием зарытых кладов, и даже десяти рублей на земле он никогда не находил. Он не играл ни в футбол, ни в теннис, ни в преферанс. И считал себя совершенно недоступным для каких бы то ни было увлечений. Потому, кстати, и жил холостяком.

Но вот сейчас, когда произошло нечто – не станем говорить «таинственное», поскольку этого мы ещё не знаем, но уж во всяком случае неожиданное, – сейчас это странное, ранее не испытанное чувство вдруг обозначилось и стало стремительно расти в нём, оттесняя всё остальное, и страх в том числе, куда-то на задворки характера.

Впервые на его веку возникла возможность пережить приключение. Так, во всяком случае, он почувствовал. И этого оказалось достаточно, чтобы Птич принялся поступать вопреки собственным традициям.

3
Перейти на страницу:

Все книги серии Сборники Владимира Михайлова

Решение номер три
Решение номер три

Когда стреляют пушки, стучат клавиши компьютеров, шуршат казначейские билеты – колдуны и маги помалкивают, просто потому, что здесь, в мире, населенном прагматиками и атеистами, их нет и быть не может. Но куда тогда могла исчезнуть целая планета, не оставив по себе и следа? Почему ходят упорные слухи о каких-то таинственных формулах управления реальностью, якобы найденных полвека назад монахом-математиком? И чем объяснить потрясающую, удачливость самого богатого мошенника современности, как не вмешательством потусторонних сил? Или причины в другом? Тогда в чем?В сборник вошли произведения:• Методика Наюгиры• Триада куранта• Джокеры Марса• Игра в звуки• Отработавший инструмент отправляют в переплавку• О спорт, ты…• Дом• Ревность• Решение номер три• День после соловьев, год седьмой• Хождение сквозь эры

Владимир Дмитриевич Михайлов

Боевая фантастика

Похожие книги