Решала

Тут меня задело то, какими глазами мои подружки смотрят на смазливых гостей. И я решаю дать бой.

— А на кой вообще монахом быть? Это такой геморрой!

— Не стоит бояться трудностей, которые посылает нам Господь на нашем пути...

— При чём тут Господь? — прерываю я. — Ты сам идёшь в монахи. Ладно, там, на войне, ты был ранен, и хозяйство твоё тебе отрезали, то да — эти трудности тебе посланы. А если ты сам идёшь за ними, то в чём доблесть их преодоления?

— Ничего мне не ... Ничего я не ранен! — взревел, покраснев, отец Михаил, а Илюха заржал.

— Ну, выколи себе глаза и ходи слепой, преодолевая трудности. Хотя я слышал, так и делали верующие фанатики.

— То секты да старообрядцы! Что ты путаешь...

— Ой, мальчики, не будем спорить! — решительно прекратила балаган Ритка.

А я бы ещё покуражился. Но, мне кажется, вместо отпора религиозной пропаганде я поспособствовал сближению Михаила и Кати. После обеда они уехали вместе в какой-то местный храм, а я отправился на тренировку. Ритка от моих рук увертывалась, а выглядела как всегда обольстительно. Может, я зря Илью и свою уже бывшую, как мне кажется, любовницу одних оставил? Но Илья божился, что не все дела по Ленкиному списку переделал, а Ритка, увидев Няма, загорелась создать тому приличные условия жизни, а не «вот этот вонючий сарай».

— Мощно работаешь! Молодец! — хвалит меня тренер.

А я всего лишь иду по пути Челентано в одном известном фильме — колю дрова. Если образно сказать.

— Уже известны два участника в твоём весе — спортсмены из других стран, — после тренировки, заполняя какой-то журнал, делится информацией Леонидыч.

— И кто? — равнодушно спрашиваю я.

— Из Польши твой ровесник Дыдык какой-то и кубинец один.

— Да шут с ними.

— Если будешь пахать как сегодня, то тебе никто не страшен, — признал тренер.

Пригласить, что ли, Ритку, пожить у себя дома до олимпиады? А вдруг уговорю?

Михаил вернулся только вечером и задумчивый.

— Понравилась мне девушка. Честная, умная, красивая, — признался он.

— Ещё и циничная, — добавил я.

— Это детское, напускное! — отмахнулся Михаил. — Израстётся.

Утром отвез его в аэропорт, а сам поехал на работу. Неожиданность — нет на рабочем месте моей секретарши, и не звонила она, чтобы предупредить или отпроситься. Ну, не ехать же в общагу за ней? Аня живёт по-прежнему там, но я уже выбил для своей сотрудницы жильё от горисполкома на улице Железнодорожников.

— Да, наделали дел телевизионщики — уже три дня Сахалин митингует. Третьякова, ясное дело, снимут, но как людей успокоить? — озабоченно сообщил мне Власов, когда я позвонил ему на работу утром, по московскому времени. — Вот ещё, кроме Сахалина, вчера в Степанакерте забастовку объявили!

— Забастовку? — попугаем повторяю я.

— Забастовку! И знаешь из-за чего? Из-за слухов о том, что член Политбюро ЦК КПСС Лигачёв, будучи в Баку, заявил, что вопрос с НКАО решён и более обсуждаться не будет. Дел у меня выше крыши, готовлю сейчас доклад о межнациональных отношениях и о правовой системе к 19-й партийной конференции. От вас кто, кстати, приедет?

— Так не было отбора ещё, но делегация у нас большая планируется. Точно от крайкома Шенин будет, но я в первичке КГУ числюсь, от них, вроде, ректор поедет — Соколов, — припоминаю я. — Так конференция эта в конце июня только будет, нескоро. Шенин, кстати, Соколова в крайком к себе забирает, вроде даже вторым хочет сделать, но это неточно.

— Месяц — это не скоро? — укоризненно спрашивает министр.

После звонка, полистав подшивку «Советского спорта» нашёл информацию по поляку. Не Дыдык это, а Ян Дыдак. Ничего особенного про него не нарыл — чемпион Польши уже по взрослым, вот и всё. Потом с аппетитом пообедал в нашей столовке. Что-то здесь ни поднятия цен, ни дефицита не ощущается. Салат из свежего редиса, например, уже появился.

После обеда меня разрывали звонками. Плохо без Ани, пожалуй, заеду после работы к ней, узнаю что случилось. Секретарша моя, оказывается, входящие звонки фильтровала, и часть отсеивала. Вот сейчас, например, мне дозвонилась Катя. И откуда мой телефон взяла? Хотя, может, из справочной? И всё пытала, что про неё говорил мне Михаил? Да ещё требовала интонации его припомнить. Не выдержал, бросил трубку. Тут же перезванивает, прилипала! Как плохо без секретаря!

— Сказал, что понравилась, — вынужденно сознался я. — Только у него дела с кооператорами какие-то — сразу предупреждаю.

— А он меня в Тулу звал, в гости! — мечтательно произнесла Катя, не услышав моих предостережений.

После работы еду в общагу КГУ, проведать Малову. Но сначала надо зайти в свой салон. Здороваюсь с охранником-билетером и понимаю, что меня что-то смущает. Сеанс идёт, тот, что на шесть часов. Заглянул в зал, там всё спокойно, народу полно. Уже собрался уходить, как заметил расписание на двери... Оказывается, вместо двух сеансов проводится четыре! И начинаются показы фильмов с двух часов дня. А ведь денег больше не стало у меня в кармане. Вот сейчас не понял! Но пока не показываю никому, что меня смутил этот факт, а иду к Маловой.