Решающий выбор

Танковые командиры не проявляли нужной твердости перед общевойсковыми командирами в деле правильного применения танков; беспечно выпускали из своих рук руководство танковыми группами поддержки пехоты; не организовывали эвакуацию подбитых, застрявших танков с поля боя; не принимали мер к немедленной отправке танков на сборные пункты аварийных машин для их ремонта и быстрого ввода в строй.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Запретить вводить танки в бой без тщательной разведки системы огня противника, местности и без увязки на поле боя взаимодействия командира танкового взвода или роты с командирами стрелкового батальона и артиллерийского дивизиона или батареи.

2. Запретить вводить танки в бой без тщательной отработки взаимного опознавания, без установления сигналов вызова и прекращения огня.

3. Строжайше предупреждать перед каждой атакой всех бойцов, младших и средних командиров о недопустимости отставания от танков во время атаки, следствием чего обычно является срыв наступления и большие потери.

4. Не допускать подчинения танков командирам стрелковых рот, и, как правило, танки подчинять командирам стрелковых батальонов и полков, действующих на главных направлениях.

5. Командующим армиями заранее ставить задачи начальникам автобронетанковых войск армии по материальному обеспечению танков эвакуационными и ремонтными средствами.

6. Командирам танковых соединений и частей резко повысить ответственность командиров танковых частей и подразделений за каждый потерянный танк, тем более не допускать оставления их в руках противника; не вводить в бой танки КВ и Т-34 с плохо подготовленными экипажами, организуя доподготовку последних при каждой возможности.

7. Моему помощнику по танковым войскам генерал-майору Шурову следить за выполнением настоящего приказа; о всех фактах неправильного применения танков докладывать мне немедленно.

8. Настоящий приказ проработать со всем командным составом.

Командующий Западным фронтом

генерал армии Жуков

Член Военного совета фронта Круглов

Начальник штаба фронта

генерал-лейтенант Соколовский

16 января 1942 года.

Тильзит

Пулеметчик второго отделения второго взвода первой роты 743-го ВДБ гвардии рядовой Михаила Бояринов только что отбил очередную атаку и, пользуясь затишьем, сменил ствол. После чего, сев на дно траншеи вместе со вторым номером, занялся набиванием пулеметных лент. Они занимали оборону на северном берегу Немана. Только час назад эти траншеи, доты и блиндажи занимала немецкая рота, мертвые солдаты которой теперь лежали на позициях, и убрать их не было времени, а теперь уже и сил. Атаки следовали одна за другой. Правда, сожженные гранатометчиками роты два танка и несколько бронетранспортеров заставили немцев зауважать противника и при атаках вести себя осторожно. Тем не менее потери были и в роте. Особенно досаждала десантникам минометная батарея. Спасали добротно сделанные немцами предмостные укрепления – для себя же старались.

Михаил стал десантником еще до войны – призыв осенью 1940 года. Сразу попал в 202-ю воздушно-десантную бригаду на Дальний Восток. Бригада была лучшей в составе воздушно-десантных войск, принимала участие в боях на Халхин-Голе, где отличилась. Миша Бояринов был крепким парнем, поэтому в красноармейской книжке в графе «воинская специальность» появилась запись «пулеметчик» с вручением ему ручного пулемета ДП-27. Когда началась война, весь личный состав бригады подал рапорта с просьбой отправить в действующую армию, потому как бригада продолжала нести службу в Хабаровске. Писал рапорт и Миша. Но отказано было всем. По этому поводу на построении командир бригады полковник Денисенко сказал, что нужно готовиться к встрече с врагом, нужно усилить качество боевой подготовки и не мешать своими рапортами командованию работать.

Однако в начале июля в бригаду приехали командиры НКВД из самой Москвы и стали вызывать на собеседование красноармейцев и младших командиров бригады. Вызывали не всех, но те, кто ходил к ним, наотрез отказывались рассказывать, о чем с ними разговаривали. Неожиданно для него самого вызвали и красноармейца Бояринова.

Сидящий напротив него за столом командир НКВД много курил и задавал разные и вроде бы не связанные между собой вопросы. То спрашивал, как служится, освоил ли Миша пулемет, то кто его родители, давно ли получал письма от них. Спрашивал о товарищах по роте и взводу, о командирах. Михаил отвечал честно, не стараясь что-то скрывать, но и не говорил ничего лишнего.

Потом командир НКВД его предупредил о сохранении в тайне этого разговора и дал ему подписать бумагу, в которой были записаны его ответы. Вот тут Миша, честно говоря, немного труханул. Но потом, подумав, понял, что и все остальные тоже подписывали, наверное, такие же бумаги, и ничего с ними не случилось.