Решающий шаг

— Да, конечно, мальчик, только с усиками!..

Гелин потихоньку засмеялись. Айне приятно было слушать такой разговор об Артыке. Губы ее раскрылись в улыбке.

Айна знала об обычае пришивать нитку к одежде юноши, которому девушка отдает предпочтение. Она взглянула на Артыка, на шелковую нитку, которую держала в руке. Ей захотелось встать, пришить эту нитку к чекменю Артыка, мгновенье подышать с ним одним воздухом, но она постеснялась.

Между тем светловолосая гелин поднялась с места, подошла к Артыку и молча присела против него. Слегка закусив кончик шелкового платка, прикрывавшего губы, она заулыбалась ему. Ее горячее дыхание коснулось лица Артыка. Длинными пальцами в кольцах гелин ухватилась за чекмень Артыка и воткнула в отворот иголку с красной ниткой.

Айна ненавидящими глазами взглянула на светловолосую. В душе она негодовала и на Артыка: «Зачем он позволяет чужой женщине сидеть около себя, чужим рукам прикасаться к своей одежде?»

Артык заговорил с нарядной гелин:

— У меня есть завязки!

Гелин заулыбалась глазами, губы ее зашевелились под яшмаком.

— Ах, так? А я думала, — ты сиротинушка, решила пожалеть тебя.

Делая вид, что никак не может проткнуть иголку через отворот чекменя, молодка перебрасывалась с Артыком лукавыми, полными скрытого смысла словами, Казалось, и Артыку было приятно, что так близко около него сидит нарядная молодая женщина. Он думал: «Будет ли Айна вот так сидеть возле меня?» — Если б я знал, — услышала Айна, — что есть женщина с таким добрым сердцем, разве ходил бы я с таким грязным воротом?

— Ах, деточка!

— Ах, молодушка, ты думаешь, я совсем ребенок?

— Мальчика, у которого еще молоко на губах, можно и приласкать и погладить по личику!

— Куда уж мне мечтать о таком счастье!

— Чтобы воспользоваться счастьем, надо иметь сообразительность!

— Что может сообразить грудной ребенок? Ему остается только сосать да чмокать губами.

Этот разговор возмутил Айну: «Ну что за ветер у него в голове! — думала она об Артыке, — может быть, он любит вот ту гелин? Иначе разве вел бы он с ней такие разговоры? Зачем же обманывает, зачем кружит мне голову?»

Сердце Айны билось так, словно хотело выскочить из груди. Она еле сдерживалась от желания встать между русоголовой и Артыком и сразу все выяснить. Удерживала мысль: «А что подумают окружающие?» И что могла бы она сказать в свое оправдание, если бы Артык вдруг спросил: «А какое ты имеешь право требовать у меня отчета?»

Айна была еще слишком молода. Ей было известно, что юношам, приходящим на женские посиделки, пришивают к одежде нитку, но она не знала, что молодые замужние женщины обычно ведут с ними такой разговор.

Когда гелин поднялась, Артык вынул из кармана серебряный полтинник и подал ей. Он знал обычай и заранее приготовил монету. Поблагодарив, гелин вернулась на свое место.

Артык посмотрел ей вслед, на ее голые пятки, на вышитые края шальвар и вдруг увидел бледное, расстроенное лицо Айны. Когда он вошел в кибитку, Айна улыбалась, что же случилось теперь? Почему она прячет глаза? И Артык вдруг понял: нитку должна была пришить Айна, а он позволил это сделать другой и вел с ней такой легкомысленный разговор. Ну, конечно, это и обидело Айну. Артык уже раскаивался в том, что так держал себя на глазах у Айны. Он пришел сюда повидаться с ней, обменяться хотя бы взглядом, а она даже не смотрит на него. Конечно, он сам во всем виноват...

Занятый своими мыслями, Артык не слышал, о чем Ашир говорил с девушками и молодыми женщинами, о чем спросил его. Айна подняла на Артыка печальные глаза. Заметив его подавленный вид, она поняла, что Артык мучается раскаянием. Понемногу ее сердце стало успокаиваться. В самом деле, разве Артык виноват в том, что произошло? Разве он звал эту рыжеволосую? Ей уже стало жалко Артыка. Ведь чувствовала она сердцем, что только ради нее пришел он сюда.

Когда Артык поднял голову и взгляды их встретились, глаза у обоих потеплели.

Айна сегодня принарядилась. На голове у нее поблескивала расшитая цветным шелком и серебром шапочка с золотым шишачком. Черные кисти ниспадали на плечи, касаясь пурпурного шелка платья. Заплетенные косы свешивались на грудь и прятались под халатом, который она шила. Чистый белый лоб, ее тонкие дугообразные брови, нежные веки, пунцовые губы — все в ней казалось Артыку прекрасным как никогда.

Артык испытывал гордость за Айну. Айна радовалась веселому виду Артыка. Сомнения, подозрения отлетели, как пух одуванчика. Разговаривая глазами, они давали друг другу слово.

— Девушки, — вдруг услышал Артык голос Ашира, — а ведь кое-кому придется ехать на тыловые работы!

— О чем тебе горевать в твои двадцать лет? — отозвалась русоголовая гелин.

— Ну, конечно, о вас!

— Нас не возьмут, можешь не беспокоиться!

Артык пошутил:

— Если бы Аширу пришлось ехать с вами, он уж, конечно, не горевал бы. Но...

— Что — но?

— Я думаю, что опечалятся девушки и гелин, когда останутся без любимых.