Решающий шаг

Артык двое суток прятался в окрестностях Теджена. На третий день он решил проверить, что делается дома, и в ночь после того как угнали Ашира, прискакал на гнедом к своему шалашу. Нурджахан при виде его растерялась, но тут же пришла в себя и прижала сына к груди:

— Дитя мое, увидала тебя, теперь могу умереть спокойно!

То, что Артык вернулся на своем гнедом, особенно обрадовало ее. Она погладила рукою лоб коня и сказала:

— Хороший конь всегда найдет своего хозяина. Но радость Нурджахан длилась недолго.

— Голубчик Артык, — с беспокойством заговорила она, — вот уже два дня, как над нами стучат копыта. Тебя ищут. Вот и сейчас, в полночь, приезжали. Обшарили все, даже дынные грядки. Будь осторожен, милый.

Артык слушал мать и поглядывал в сторону шалаша Ашира. В шалаше спать было негде. Но возле двери не видно было ни Ашира, ни Сахата Голака.

— Мама, а где Ашир? — спросил Артык.

— Не спрашивай, мой дорогой.

Тревога охватила Артыка.

— Что случилось? Да говори же, мама!

Нурджахан, плача, стала рассказывать:

— Бедняга окончил счет дням...

Артык вздрогнул:

— Ашир?

— Сахат. Он был убит в городе пулей.

— И Ашир поехал привезти его тело?

— Ашир больше думал о своем друге. Хотел ехать разыскивать тебя, а тут привезли тело отца. Бедняга...

— Ну, и где ж он теперь?

— ...отправился в последний свой путь. Всю жизнь мучился, и после смерти злые люди осквернили прах горемыки. Те, что разыскивали тебя, приняли его могилу за твою. Раскопали, смотрели...

— Злодеи!

Нурджахан вытерла глаза.

— А Ашира...

— Что они сделали с ним?

— Угнали по жребию.

— По жребию?

— Говорят, жребий бросал сам Халназар. Обманом, говорят, подсунули жребий Аширу, потом избили, погнали в город.

В это время к ним подошла мать Ашира и зарыдала. Вслед за ней заплакала и Нурджахан. Артык не мог больше выносить этого безысходного горя. Даже когда умер отец, он не переживал таких тяжелых минут. Все клокотало в нем, протестовало против насилий, жертвой которых стал он сам и близкие ему люди. Возмущенное чувство подсказало решение, но он не имел возможности спокойно обдумать его.

— Либо погибну, либо отомщу им за все! — с гневом сказал он и вскочил на коня.

Обе старухи уцепились за его одежду:

— Остановись! Безумный, куда ты!

Артык наклонился к ним с седла и, обдавая горячим дыханием, произнес:

— Останусь — поймают, убегу — догонят. Лучше уж я сам нападу на них! — И с места погнал коня, бросив на прощанье: — Будьте здоровы, до новой встречи!

Нурджахан умоляюще протянула руки:

— Дитя мое, Артык-джан, лучше я пожертвую собой ради тебя!

Но тень всадника растаяла в предрассветной мгле.

Выехав на дорогу, Артык пустил коня шагом. Его одолевали тяжелые думы: «Ашира угнали на тыловые работы. Попадусь к ним в руки — меня постигнет такая же участь... Накликали несчастье на народ, сделали всех нищими. Матери остаются пленницами, дети сиротами. Жены разлучены с мужьями, юноши — с родителями. Что делать? Пойти распороть живот Халназару?.. Нет, не в нем одном дело. Самое лучшее — собрать отважных людей и, как Чапык-сердар, Курбан-Джорджак, уйти в пески и оттуда нападать на баев. Так доберусь и до арчинов и до волостных... Другого выхода нет — надо продолжать начатую борьбу».

Придя к такому решению, Артык снова вспомнил друга: «Но Ашир уже пропал, он уходит. И вернется ли — неизвестно. Если я ему теперь не окажу помощь, — где же дружба?»

Приближаясь к аулу, Артык несколько изменил свое решение: «Халназар велит поить скот рано, пока воду в колодце не замутили. Если Мавы ушел по вербовке, за скотом смотрят его сыновья. Сейчас надо ехать к колодцу. Появится кто-нибудь из сыновей бая, — скрутить руки, заткнуть рот платком, бросить на коня и умчаться. А потом сказать Халназару: «Освободишь Ашира — верну сына, нет — убью его!..»

Он представил себе место схватки у колодца — и вдруг Айна, как живая, встала перед его глазами. Вспомнилось, как, уезжая к Эзизу, он встретился с ней у колодца, как прощался.

«Айна... — с нежностью подумал Артык. — Может быть, она терпит из-за меня муки и ей еще тяжелее, чем мне? Может быть, нечистый хищник уже протягивает к ней свои лапы? Может быть, она уже потеряла надежду?.. Нет! Она скорее умрет».

Погруженный в эти думы, Артык не заметил, как доехал до колодца. Он остановил коня, поднял голову и... замер от неожиданности — у колодца стояла Айна. Не веря измученным за бессонные ночи глазам, он стал пристально всматриваться в утренний сумрак.

Увидев Артыка на коне в этом уединенном месте, Айна бросилась к нему:

— Артык-джан! — И, схватившись за стремя, прижалась к ноге любимого.

Гнедой вздрогнул, готов был отпрянуть в сторону, но Артык уже спрыгнул с седла и обнял Айну.

Их сердца бились рядом, словно касались друг друга.

Артык не знал, что ему делать: увезти Айну — придется позабыть об Ашире, оказать помощь другу — значит бросить Айну на произвол судьбы. Руки его ослабели, в раздумье он опустил голову.

— Что с тобою, мой милый? — с тревогой спросила Айна.

Артык молчал. Тогда Айна со страстной решимостью воскликнула:

— Артык-джан, либо увези меня сейчас же, либо убей!