Решающее лето

— О да, да… В этот вечер ничего особенного больше не произошло, если не считать того, что в час ночи, когда все уже легли, Эван стал подниматься к себе на чердак и наделал бог знает сколько шуму, должно быть, оступился на лестнице и упал. Шум разбудил Чармиан, она села на постели и стала говорить, говорить и никак не могла остановиться. Она вбила себе в голову, что, если она разведется с ним, когда он выйдет из тюрьмы, он непременно отнимет у нее Лору; сущий вздор, разумеется, но я никак не могла ее разубедить. Она была в ужасном состоянии. Только мне удалось ее немного успокоить и она стала засыпать, как вдруг наверху в комнате Эвана раздался такой грохот, будто кто-то швырял стулья или изо всех сил колотил ногами в пол. Чармиан, разумеется, снова вскочила: «О господи, опять», — промолвила она. «Что опять?» — не выдержав, спросила я. Но Чармиан молча прислушивалась. Убедившись, что наверху тихо, она легла и сразу же уснула или сделала вид, что спит.

Элен загнула еще один палец на руке — теперь загнутых пальцев было уже три: большой, указательный и средний, и она крепко зажала их в ладони.

— Утром Чармиан была почти весела или, скорее, полна непонятной энергии. Я это сразу заметила. Она ходила по дому, тихонько насвистывая, болтала, иногда обращаясь к Эвану. Он, насупившись, мрачно молчал.

После завтрака Эван куда-то ушел, и его не было часов до двенадцати. Явился он к ленчу, за столом почти не прикоснулся к еде, а потом снова собрался куда-то, заявив Чармиан — будто она была в этом виновата, — что его слишком долго держали взаперти, словно крысу в ловушке. Он намерен прогуляться, и лучше не ждать его к обеду. Он перекусит где-нибудь по дороге, если проголодается.

Чармиан хотела пойти с ним. Она боялась отпустить его одного, но он и слышать об этом не хотел, заявив, что ему надоели все бабы и их приставания и она — больше других. Он намеренно оскорблял ее, и даже миссис Шолто, упорно не замечавшая его грубости, почувствовала неладное.

И тут мне вдруг пришло в голову, что я должна пойти с ним. Я догнала его и предложила пойти с ним вместе, но он только сказал: «Нет, теперь вы мне не нужны», — и быстро зашагал прочь. Поверишь ли, я даже обрадовалась.

День тянулся, и казалось, ему конца не будет. Уже совсем стемнело, но Эван все не возвращался. Обед прошел в тягостном молчании, старуха еле сдерживала слезы. После обеда мы сидели и ждали.

До этого Элен говорила быстро и с какой-то злой решимостью поскорее покончить с неприятной обязанностью, а тут вдруг стала запинаться, с трудом подбирала слова. Вид у нее был смущенный и настороженный, словно она сама еще не совсем определила свое отношение к событиям, о которых собиралась рассказать.

— Наконец старая леди не выдержала: «Где же он? Куда он пошел?» — «Он сказал, мама, что вернется поздно», — ответила Чармиан, не отрывая глаз от вязанья. Ты знаешь, как ужасно она вяжет. Она уверяет, что унаследовала эту страсть от матери. Тут миссис Шолто буквально набросилась на нее, если можно так сказать о человеке, который почти не шелохнулся и еле слышным трагическим шепотом произносил слова. И все же в этом было что-то жестокое. «Как можешь ты так спокойно сидеть, да еще шутить? Другая бы уже с ума сходила!» — «Какой в этом смысл, мама?» Миссис Шолто сказала что-то о состоянии, в котором был Эван, а Чармиан без всякой задней мысли ответила: «Не думаю, чтобы Эван отважился на какой-нибудь отчаянный шаг».

Тут миссис Шолто не выдержала и закричала, что она не этого боится, просто с ним могло что-нибудь случиться, несчастный случай, наконец, да мало ли что еще, поэтому надо немедленно позвонить в полицию. «Он едва ли поблагодарит нас за это, мама», — сказала Чармиан и снова занялась своим вязаньем. О, как ужасно она вяжет, Клод, — снова повторила Элен, чуть не плача, — что-то бесформенное и корявое.

— Знаю, — успокоил ее я. — Хелена тоже так вязала.

— «А вот и он», — вдруг сказала Чармиан, и мы действительно услышали скрип калитки, потом хруст гравия, громкий стук захлопнувшейся двери и нетвердые шаги по коридору и вверх по лестнице. Миссис Шолто поднялась с дивана, она вся дрожала.

Чармиан крикнула, чтобы она не смела идти к Эвану и оставила его в покое. Но старая леди решительно ответила: «Ну нет, теперь я к нему пойду».

В это время наверху начало твориться что-то невообразимое, словно Эван намеревался разнести дом. Старая леди бросилась к двери, но Чармиан схватила ее за руку: «Нет, нет!»

Я попыталась помочь Чармиан. «Не ходите туда, миссис Шолто, прошу вас, — сказала я. — Чармиан лучше знает, что надо делать».

Но та упрямо твердила, что должна видеть своего сына — она мать. Чармиан кричала ей, что именно поэтому ей не следует его видеть, она должна остаться здесь. А потом Чармиан сказала, что сама пойдет к нему.