Решающая улика

— Вы сейчас свободны? Пойдемте выпьем. Муторно мне в этой конторе.

Они вышли из здания, где уже царила тишина и только у боковой двери горела лампочка. Вечерний воздух был напитан холодной сыростью, но Райл вдыхал его полной грудью.

— Вот это дело, — сказал он, потом повернул голову к Темзе. — Не думал я, что так стоскуюсь по реке. Отец мой был сварщиком в доках на Тайне. Жертва кризиса. Так и гнил до конца своих дней в безработных. Бедный старикан. — Лицо его при свете фонаря выражало довольство и удивление, он смотрел на элегантные фасады Эйнджел–стрит, словно все еще не мог поверить в удачу, которая привела его сюда. — Отец мой был большим любителем чтения. Да и времени после тридцатого года у него было хоть отбавляй. А в городской библиотеке тепло. Жаль только, что книги нельзя есть.

Райл привел Найджела в небольшую пивную, ютившуюся между Эйнджел–стрит и Стрэндом.

— Про это место мало кто знает. Можно спокойно поговорить.

В пивной действительно было пусто, скамьи с высокими спинками и весело горевший камин придавали ей деревенский вид. Райл заказал себе двойное виски с водой, а для Найджела — голландский джин.

— Миллисент Майлз! — вдруг воскликнул он. — Вы хорошо ее знаете?

— Только сегодня познакомился.

— Ну а я ее знаю. И говорю вам: к этой женщине несправедливы. Ей пришлось хлебнуть горя в молодости. Как мне. А это оставляет рубцы. Хорошо такому интеллигенту, как Протеру, задирать перед ней нос. Конечно, ее книги — это попытка уйти…

— От чего?

Бэзил Райл рассказал, что Миллисент — дочь потаскушки; отец ее, пьяница, обанкротился, когда ей не было еще и пятнадцати лет. Родители беспрерывно ссорились; в каком настроении придет отец, никогда нельзя было угадать. Он лупил девочку, а потом проливал над ней пьяные слезы, мать пользовалась ею как бесплатной прислугой. В семнадцать лет Миллисент сбежала из отчего дома и поступила в магазин продавщицей. Горькая, обездоленная юность пробудила в ней фантазию, которая и сделала ее любимицей библиотекарей.

— Вы прочли ее автобиографию? — спросил Найджел.

— Нет. Она мне сама рассказывала. — По ходу разговора Райл успел хорошенько выпить, и это начинало на нем сказываться. — Вы небось думаете, что ей пальца в рот не клади? Вот и ошибаетесь. Она гораздо ранимее, чем большинство тепличных растений обоего пола, с которыми вы встречаетесь.

— А как вы с ней познакомились?

— И такая одинокая… На литературном приеме. Несколько лет назад. Еще до того, как я затеял свое издательское дело. Я сказал ей, совершенно постороннему человеку, прямо: «По–моему, вы ужасно одиноки!» Просто не знаю, что на меня нашло. А она говорит: «Вы первый, кто это почувствовал». Я понял, что с мужчинами ей не везло. Не верьте всему, что о ней болтают.

— Не буду.

— Что вы сказали?

— Сказал, что не буду.

— Умница. Выпейте еще. Нет, непременно! Опять джину?.. О чем бишь мы говорили? Ага. Не везло ей с мужчинами. Вы же ничего не знаете: когда ей было девятнадцать лет, один мерзавец ее соблазнил, обещал жениться, ну, словом, обычное дело… а потом бросил, ребенок родился мертвый. Да. Она хлебнула горя. Через год вышла замуж за биржевого маклера или кого–то в этом роде, только чтобы избавиться от нищеты. Вот тут она и начала писать. По–моему, чтобы избавиться от маклера.

— У нее от него, кажется, сын?

— Киприан.

— А что он собой представляет?

— Паразит. — Под влиянием алкоголя Райл быстро перешел из оживленного состояния в меланхолическое. — Бородатый паразит. Сосет из нее деньги, как пиявка.

— Он очень обиделся, когда «Уэнхем и Джералдайн» отвергли его предложение издавать журнал?

— Да, наверно… — Райл уже потерял всякий интерес к этой сомнительной личности. — Одна из причин, почему я хотел, чтобы мы переиздали кое–какие из ее романов, — ей нужны деньги. Она ведь до смешного щедра: предлагала вложить деньги в мое дело, но было уже поздно.

— Ну а другие причины?

Бэзил Райл тупо посмотрел на него:

— Все–то вам надо знать, черт вы этакий. Принюхиваетесь, копаетесь, будто личные отношения — это жаркое. Воевали?

— Да почти что нет.

— А я видел экипаж сгоревшего танка. Вот это было жаркое! Знаете, в чем беда вашего поколения? Вы еще верите в добро, благородство, порядочность. При прочих равных условиях порядочность всегда себя покажет — вот что вы думаете. Даже жалко на вас смотреть.

Найджел пропустил все это мимо ушей. И навел Райла на разговор о том, как он стал издателем. Сразу после войны Райл поступил в рекламную фирму и быстро продвинулся. Третий муж Миллисент Майлз был их клиентом — богатый промышленник и любитель литературы; Бэзил ему понравился, он узнал о его стремлении стать издателем и оказал финансовую поддержку.

— Все было как в сказке, — сказал Райл. — Но конец был отнюдь не сказочный.