Requiem

Звезды(«Безумец только может, — в этот век…»)

Безумец только может, — в этот век
отвергших славу жизни вышней,
скопцов душой, умом растленных злобой хищной
калек, —

молиться словом солнцу и луне
и звездам, нас как будто знающим,
и радоваться им, наш мир благословляющим,
во сне.

Не видят больше нас. Нездешний свет
угас в веках земной печали.
Рассудком звездные повержены скрижали.
Их нет!

И на земле родник любви иссох.
Живую душу люди вынули
из мира своего. И боги нас покинули,
и Бог.

Давно уж звезды говорят не то,
что прежде звезды говорили,
Лишь дети малые их любят, как любили,
и то…

Но что же делать мне-то, мне — когда,
чем я старей, тем безнадежнее
они со мною, те же… Нет — другие, прежние,
всегда…

7 сентября 1961 г.

Осень(«Когда прикроют ватной шапкой…»)

Когда прикроют ватной шапкой
простор окрестный облака,
и в нерешительности зыбкой
предзимняя тоска,

и вкруг лесные дали серы
и, как седые пустыри,
посохлые жнивья без меры,
куда ни посмотри.

Тогда — что грай вороний, зовы
времен, отшедших навсегда:
и все напомнит сердцу снова —
года, года, года…

Зимнее(«На землю сумрак зимний…»)

На землю сумрак зимний,
что день, угрюмей сходит,
и в стынущей природе —
дух темнее, дымней.

Уводят к далям тайным
древесные завесы.
Вкруг частоколы леса
— кладбищем бескрайним…

До рассвета(«Дорассветный лес туманно-темен…»)

О. Ш.

Дорассветный лес туманно-темен,
еле мреет очерк тополей
и над ними — купол так огромен,
так прозрачно-нем и все светлей.

Звезд уж нет на этом раннем своде,
волны листьев сумрачно-тихи…
Междуцарствие в лесной природе!
Ни заря, ни ночь. И где-то — петухи.

Смутно все. Лишь облачка над садом
заалела чуть волнистая кайма…
И не знаешь, рада иль не рада
солнцу утренняя полутьма.

Снились небу в ночь такие дали,
тайна звездная таких чудес,
о которых люди не гадали,
о которой помнит только лес.

И душа — пусть на-свету незряча,
трудному служенью отдана, —
в этой полутьме поет и плачет,
словно помнит что-то и она.

«Отчего, когда природа…»

Отчего, когда природа,
от земли до небосвода,
мне таинственно близка
и, как обещанье рая,
мир земной благословляя,
к небу тянется рука,

Отчего — что это значит? —
сердце не поет, а плачет,
и о чем его печаль?
Отчего, землей любуясь,
этой боли повинуюсь? —
Отчего мне землю жаль?

Отчего? И нет ответа.
Только знаю, рана эта
призрачная — глубока…
Красоте земной созвучна,
с красотою неотлучна —
безответная тоска.

Монфор-Ламори, 1960 г.

РАЗДУМЬЯ

Другу («Проходит все почти бесследно…»)

Памяти М.А. Форштетера