Репортаж перед смертью (СИ)

Серые глаза снова вернулись к разглядыванию поцарапанной от долгого использования столешницы, пальцы задумчиво отбили короткую чечётку. Куда делся тот наглый, опасный тип, что несколько минут назад забавлялся с ней, как кот с мышкой? Что было маской, притворством, бессовестной игрой? Люси задумчиво рассматривала парня, стараясь ничем не выдать своего интереса. За полгода, что их проект воплощался в жизнь, ей довелось встречаться с разными людьми, но такой, с позволения сказать, экземпляр попался впервые. Журналистка знала, что чаще всего грубость и наглость были своеобразной защитной реакцией. Как её равнодушие и внешнее спокойствие. Правда, ещё ни разу сидящие напротив насильники и убийцы не вызывали в ней такого панического страха и… любопытства. Нацу Драгнил разительно отличался от серой, безликой массы своих предшественников во всём: от поведения до внешности. Это разжигало профессиональный интерес, к которому (Люси не призналась бы в этом даже самой себе) примешивались нотки чисто женского внимания.

Между тем объект её размышлений, видимо, налюбовавшись мебелью, откинулся на спинку стула и, устремив задумчивый взгляд на пыльное, ни разу не мытое окно, начал говорить:

– Мы познакомились с Лис около года назад. Случайно столкнулись в супермаркете. Вернее, она работала там, а я только переехал в новую квартиру, и этот магазин был единственным, в который я успевал заскочить после работы. Сначала просто здоровались, потом стали перебрасываться короткими фразами, а если посетителей не было, я задерживался ненадолго, чтобы поболтать с ней. Вскоре Лис уже знала о моих кулинарных предпочтениях и иногда заранее собирала мне пакет, чтобы у нас было больше времени для разговоров. Месяца через три мы начали встречаться, ещё через два – жить вместе. Планировали пожениться, завести детей, как многие пары, – Драгнил потер переносицу, посмотрел на Люси в упор и ухмыльнулся: – Ну, что? Это помогло нам начать разговор?

Разница между тем, как он рассказывал о своей девушке, и этим насмешливым замечанием была столь разительна, что по спине снова побежали мурашки. Да что же с ней такое? Никогда раньше она не позволяла своим эмоциям мешать в работе: как бы хорошо или плохо не было Люси, Люсьена Сердоболия, репортёр известной телекомпании, всегда оставалась спокойной и уверенной в кадре, вызывая восхищение и зависть своих коллег. Но сегодня эта привычная броня впервые дала трещину. Одного взгляда внимательных серых глаз или саркастической насмешки сидящего напротив человека было достаточно, чтобы немел язык или холодели руки. Может, Грей всё-таки прав, и эти «прогулки» на казни уже начали сказываться на психике? Нет, что бы ни происходило за толстым стеклом камеры смерти, это её не трогало и не застревало в памяти. Значит, дело в другом. Наверное, она просто устала.

Не получивший ответа вопрос повис в воздухе. Надо было что-то говорить, спросить, но мозг отказывался включаться в работу, выдавая только жалкие обрывки ничего не значащих фраз. Заключённый молчал и не двигался, явно не желая помогать ей исправлять ситуацию. Сзади послышался шорох: очевидно, Фуллбастер просто переступил с ноги на ногу, шаркнув подошвой ботинок о бетонный пол. Люси заправила волосы за ухо и опустила глаза на девственно чистый лист перед собой. Как ни странно, это помогло; перед мысленным взором тут же встал примерный план интервью, который она разрабатывала перед самой первой передачей: имя, возраст, род занятий, отношения с жертвой… Чуть кашлянув, чтобы прочистить горло, она задала следующий вопрос из этого списка:

– Расскажите о том, как погибла ваша девушка.

– Её задушили.

– И всё? – подобное преступление не тянет на смертный приговор.

– Нет. Сначала Лис жестоко избили. На ней практически не было живого места.

«Лис». Он всегда называет её по имени. Причём, не полным, а так, как обращаются к близкому человеку. Не отстранённо. Слишком лично.

– Вы сказали, что не убивали свою девушку…

– Да, и могу повторить это ещё раз.

– Но вас осудили и приговорили к смертной казни.

Руки, лежащие на столе, снова сцепились в замок, уголок рта болезненно дёрнулся:

– Служители закона тоже люди. Они могут ошибаться.

Люси нахмурилась:

– Разве в деле не было улик, подтверждающих вашу вину? – и через секунду поняла, какую ошибку она совершила. Драгнил прищурился и с явной издёвкой посмотрел на неё:

– Откуда вы знаете, что было и чего не было в моём деле? Вы же не читали его, верно? – парень наклонился вперёд, облокотился на стол и пытливо заглянул в глаза. – Почему, Люси? Куда вы так торопились? Ведь это не по правилам. Помните: одна неделя, одно интервью, один смертник. Что заставило вас сделать сегодня исключение и согласиться на встречу именно сейчас, а не через семь дней?