Реплика

*Габитоскопист — эксперт, занимающийся идентификация человека по признакам внешности, отражённым на фотоматериалах, видеозаписях и иных носителях изображений.

буркнул Симаков.

— Достойный, дальше некуда, — согласился Кузин и достал из папки второе фото.

— Тарасевич Николай Богданович, 1960 года рождения, уроженец Могилёва. Две судимости за хулиганку и за убийство по неосторожности, два и три года, соответственно. Типичный «баклан». Сила есть — ума не надо. Они с «Кивком» вместе чалились…

— Понятно. — Кивнул Симаков

На стол легла следующая фотография.

— Ну и Чекменёв… — не углубляясь в подробности, потому как этого представлять нужды не было, скупо прокомментировал Кузин.

— Во кампашка подобралась! — хмыкнул Юрий Александрович. — Хохол, бульбаш и русак — прямо какой-то восточно-славянский бандинтернационал!

Алексей Борисович воздержался от оценки начальственной шутки и извлёк на свет божий аж целых четыре снимка — как полагается при фотографировании трупа, анфас, левый и правый профиль плюс ростовой, — сделанных во 2-ом морге, и веером раскинул перед шефом на столе.

— А это… — он выдержал эффектную паузу. — «Бес» собственной персоной!

— Иди ты! — недоверчиво-удивлённо воскликнул Симаков.

— Не пойду. — Кузин утомлённо прикрыл глаза и помассировал их пальцами. — Я там уже был. Ничего интересного.

На сей раз уже Симаков, пропустив остроту подчинённого мимо ушей, взял в руки фотографии и впился в них глазами.

— Это точно?

— Абсолютно точно будет, когда дактилоскопия своё слово скажет. У них там запара, но обещали, что дня через два заключение будет готово. А лично мне показаний подельников более чем достаточно, чтобы не сомневаться, что это «Бес»! — веско заключил Алексей Борисович и с грустной издёвкой в голосе поинтересовался: — А что собственно вас, Юрий Александрыч, удивляет? Если помните, в плане проведённой нынешней ночью операции гражданин Чекменёв фигурирует, как предполагаемая связь не кого-то, а вот именно что «Беса».

— Да уж! Не знали, да угадали… — буркнул Симаков, по-видимому вспомнив, как они с Кузиным пудрили мозги Егорову, чтобы тот дал добро на операцию, и спросил: — Личность удалось установить?

Кузин лишь отрицательно помотал головой.

— Что, даже подельники ничего о нём не знают? — Удивился Симаков.

— Тут видишь какое дело, — принялся объяснять Алексей Борисович, — «Бес», он — мозговой центр. Наводчики, сбыт, организация нападений — всё было на нём. Как он ухитрился обзавестись в Москве нужными контактами, даещё за такой короткий срок — ума не приложу.

И заметь, никак не засветился в местной преступной среде. — Кузин в недоумении пожал плечами. — Но вот таки как-то смог. Криминальный талант! А эта троица — пехота. На подхвате. Набрал по случаю более-менее подходящих… Так с какого, спрашивается, ему с ними сближаться и что-то о себе рассказывать? В случае чего, концы обрубил и растворился. А кто он, что он? «Бес» и всё! Связь односторонняя по телефону. Все разговоры только при личной встрече. Хочу заметить, конспирация у него была на уровне!

— Но с Закупрой-то у них прокол вышел, — напомнил Симаков.

— И на старуху бывает… Сам знаешь. По всему видать, поднадоело «Бесу» трясти состоятельных граждан. Решил одним махом хапнуть много и сразу. А тут в лице Олега спец по взрывному делу подвернулся. Может ещё и ситуация с казино подпирала, мы ж не знает, что да как там складывалось…

Алексей Борисович помрачнел. Как не гнал он от себя мысль о смерти Олега, она настырно всплывала и безжалостно впивалась в мозг. Эх, парень, парень…

— Я закурю? — попросил разрешения Кузин.

— Кури, старый, кури! — позволил Симаков, понимая, что у того на душе кошки скребут.

— Вот и скажи после этого, что везение в нашем деле рояля не играет, — закурив, раздумчиво произнёс Алексей Борисович, словно в продолжение какого-то давнего спора возможно, что и с самим собой. — Два месяца мы как рыба об лёд бились, и ни хрена! Всё по нулям! А Олег просто сходил с девчонкой на дискотеку, и, сам того не ведая, вывел нас на «Беса»! Хотя… — Кузин сделал какое-то отчаянное движение рукой, — …какое тут к чертям собачьим везение, если послезавтра похороны!

— Ну, с «Савоем» всё ясно, а по остальным делам что? — попытался Симаков перенаправить течение мыслей сослуживца в менее мрачное русло.

— Стойким оловянным из всей троицы оказался только «Кивок» остальные заливаются соловьём, только успевай записывать. Осталось закрепить показания… Впрочем, это уже забота следствия. Мавр сделал своё дело… — Кузин с хрустом потянулся, после чего, зевнув в весь рот и добавил, — … и может идти отсыпаться.

— Так я не понял, Отелло, можно давать в сводку раскрытие? — озабоченно спросил Симаков.

— Можно. — Кивнул Алексей Борисович.

— По всем тринадцати эпизодам? — уточнил начальник отдела.

— По всем. — Снова кивнул Кузин, подытожив: — Банда «Беса» прекратила своё существование, а я еду домой спать.

Наступило скорбное послезавтра. Похороны были назначены на 17:00, а до этого времени всё шло своим чередом — обычный будний день. Едва Кузин пришёл утром на работу, в дверях появился Назаров.