Replay

Замедляю шаг, бесшумно ступая с травяного покрытия на бетонную плитку. Приоткрывая на себя дверь, в последний миг спохватываясь, что могу нарваться на Кирилла, пребывающего внутри. И, всё же, вхожу, смутно различая очертания предметов, попав в полутьму. Стою, привыкая. Дышу через раз от привычного ритма. Тишина вокруг напрягает. И никто не одергивает за вторжение. Может Илона уже отбыла? Сколько времени я затратила на самобичевание? Полчаса? Больше? Затрудняюсь ответить, но… выдвижная панель, в этот раз, плотно прикрыта. И… я медленно двигаюсь к ней, не имея понятия, что скажу Всеволоду, если комната окажется не пуста.

Приседаю, оставляя на полу вещи. Пульс грохочет в висках. Решительность тает. Прижимаюсь ладонями к полотну, осматривая его, привыкшими к темноте глазами, на наличие какого-то рычага или подобие скрытой кнопки. Кирилл, в прошлый раз, просто надавил на рельеф и отодвинул полотно по полозьям. Не издавшим при этом и звука. Но, тогда дверь была приоткрыта, а сейчас… Затаив дыхание, проделываю подобный маневр. Хватает и небольшого усилия, чтобы планка ушла внутрь, как по маслу отходя в сторону. Боязливо делаю шаг вперёд, застывая на пороге каменной статуей, не способной боле пошевелиться.

Расслаблено, отклонившись на спинку кресла, глубоко дыша, видимо вздымая вверх широкую грудь, Всеволод сидит, прикрывши глаза. Полутьма кабинета не мешает притягивающие взгляд рассмотреть детали: ослабленный галстук на шее, поверх расстегнутых верхних пуговиц рубашки; взлохмаченные волосы и видимые следы от яркой помады, размазанные по линии губ, вытянутых продольно. Звучно выпускаю из лёгких воздух, прослеживая взглядом движение его руки, лежащей поверх головы блондинки, практически скрываемой под гладью стола. Она то плавно приподнимается вверх, то скользит вниз. И не надо подходить ближе, чтобы убедиться в том, чем Илона сейчас занята.

Руки безвольно опускаются вниз. Поджимаю губы, собираясь отвернуться. Не успеваю совершить маневр, исчезнув с линии проёма, словно обессиленная, действующая слишком медленно. Он перехватывает мой взгляд, распахнув веки от звука моего дыхания, слишком громко и резко прозвучавшего в размеренной тишине. Всеволод не произносит ни слова. Не меняет выражения лица, точно примерявшего на себя маску безразличия. Лишь взгляд, выжигающий во мне дыры, ощущается кожей, точно прикосновения раскаленного металла. Сейчас он не пугает. Ранит. Да. Вонзается вглубь остротой. Выпуская из души пустоту. Бьёт наотмашь, призывая понять своё место. Убивая даже желание достойно сыграть свою роль, а не то, чтобы что-то почувствовать.

Отступаю назад. Опускаю глаза. Рука точно в знак прощания поднимается вверх, путаясь в волосах. Откидываю мокрые пряди назад, едва не спотыкаясь на пороге, слыша в след переслащенный голос, видно, прозревшей блондинки:

– Милая, куда же ты? Может, желаешь присоединиться?

В место ответа, не оборачиваясь, взявшись за небольшой выступ, резко тяну на себя дверь, едва не прихлопывая пальцы. В секунды пересекаю библиотеку, заворачивая из гостиной в проём кухни. Не видящим взглядом смотрю в одну точку на окне, облокотившись на раковину. Открываю на полную кран с ледяной водой, окатывая лицо. Перевожу взгляд на широкую столешницу перед собой. Из горла вылетает тихий смешок, замечая напротив держатель с разными по величине ножами и прочей кухонной утварью. Протягиваю вперёд руку, касаясь холодящего кожу металла. План "мести" вырисовывается в голове сам собой, не позволяя в доли секунд осмыслить происходящее. Удерживая в руке стальную ручку довольно весомого молоточка для мяса, выскальзываю во двор, с хорошего размаха ударяя по габаритам розового монстра.

– Она говорила о левом поворотнике, – слышу спокойный голос за своей спиной, оборачиваясь в пол оборота.

Пластик, в месте удара, рассыпался на крупные куски, их вмиг хочется подоткнуть ногой под машину, сославшись на то, что я не имею к происходящему отношения, да молоток в руках говорит об обратном.

Подходит неспешно, наклоняясь поближе, оглядеть причинённый мной урон. Присаживается на корточки, подпирая подбородок ладонью. Инстинктивно отступаю на шаг назад, пряча за спину руки. Чёрный костюм, в который он переоделся, меняет до неузнаваемости. Словно тот человек, что недавно, столь откровенно хамил мне и этот серьезный парень, явно знающий себе цену, абсолютно разные личности. Он отнюдь не ровесник Всеволода. Ему нет тридцати. Однозначно. Сосредоточенный взгляд, возможно, накидывает несколько лишних лет, но уголки губ, приподнимающихся в лёгкой улыбке, делают выражение лица озорным и мальчишеским.

– Налюбовалась? – уточняет ехидно, приподнимая голову вверх.

– Больно надо, – отворачиваясь, цежу сквозь зубы.

– Дай сюда, – проговаривает приказным тоном, бесшумно оказываясь позади меня и забирая молоток из ослабших пальцев.