Replay

Моё заявление заканчивается смехом, подобным закадровой озвучки дешёвых сериалов. А глаза монотонно скользят по лицам собравшихся в душном зале. Натыкаясь то на задумчивого нотариуса, устроившегося перед ноутбуком на краешке стула, то на Всеволода, сканирующего меня внимательным взглядом.

Спустя мгновение, нервно поправляя по пути узел галстука, в комнате появляется Павел Давыдович, скупо приветствуя на ходу мужчин. Роняя в мою сторону, невразумительное:

– Здравствуй, Кристиночка. Прекрасно выглядишь.

Отвечаю непробиваемой улыбкой, следя за тем, как он мгновенно поджимает губы, пряча глаза.

– Теперь все в сборе, – заключаю спокойно. – Можно начать.

Отхожу к окну, поворачиваясь ко всем спиной. Не желая, чтобы меня прервали разноплановостью эмоций, блуждающих на лицах. Выдерживаю небольшую паузу, монотонно зачитывая продуманный текст:

– Я хочу в присутствии всех собравшихся и господина нотариуса, оформить договор дарения. Находясь в здравом уме и трезвой памяти… – нервный смешок произвольно вылетает из губ, обязуя прокомментировать ниже: – Если кто-то из вас сомневается на этот счёт, в моей папке есть действующее на данный момент заключение психиатра по поводу состояния психологического здоровья. Поэтому… Я отписываю в безвозмездное пользование весь пакет акций компании, принадлежащий моей семье, тому, кто сможет распорядиться ими более правомерно. Снимаю с этого человека любую ответственность передо мной. Что касается нравственности и материального составляющего.

В зале главенствует гробовая тишина, не мешающая озвучивать речь, окончание которой давно засело в голове, захватив большую половину эмоций и мыслей. И лишь быстрое печатание по клавишам ноутбука, принадлежащего нотариусу, говорит о том, что присутствующие меня внимательно слушают.

– Прошу вас оформить дарение тому, кто не вызывает во мне противоречий по поводу своей компетенции в данном вопросе. Кто никогда не менял своего отношения ко мне. И кому я обязана многим… Если не всем, что имею на этот момент. В знак глубокой благодарности, отписываю тому, кто владеет рациональным умом и сможет управлять компанией по совести, продолжая дело отца. Мне кажется, он бы одобрил мой выбор, признав в этом человеке истинного наследника… В свою очередь, я прошу его лишь об одном: оставить за мной квартиру, принадлежащую родителям. Сняв с неё все банковские обязательства.

– Мне необходимо имя, Кристина Владимировна, – прочищая горло, неловко вставляет нотариус.

– Конечно, – оборачиваюсь к присутствующим с широкой улыбкой, натыкаясь на четыре пары следящих за мною глаз. – Игорь Николаевич Рогозин, – оглашаю чётко и громко. – Действующий, до сегодняшнего дня, временно исполняющий обязанности фирмы. Именно в его руки я безвозмездно передаю всё надлежащее мне наследство.

Принтер распечатывает листки буквально через секунды, после окончания моей речи и, шустро поднявшийся из-за стола нотариус уже раскладывает их на поверхности стола, указывая в каких местах следует застолбить их своею подписью.

– Ты понимаешь, что делаешь? – стопорит недоверчивым тоном Антон, заставляя остановить в воздухе ручку, еще не коснувшуюся бумаги.

– Для тебя у меня тоже есть документ, – проговариваю менее весело, вытаскивая листки из папки и вручая их в крепкие руки, сжатые до этого в кулаки. – Проставив штамп в моем паспорте, ты взял на себя обязательства быть со мной в горе и радости, в богатстве и бедности… Это документы на квартиру отца. Единственное, что теперь по праву принадлежит мне. Вернее… Принадлежало, – уголки губ поднимаются вверх в подобие грустной улыбки. – Документы переоформлены на твоё имя. Рыночная стоимость квартиры соизмерима с той суммой, что ты отдал в оплату моего долга…

Недовольно оборачиваюсь в сторону Всеволода, сложившего руки домиком на глади стола и перебивающего меня тихим смешком, гасящимся в замке его пальцев.

– Документы заверены и имеют законную силу, – комментирую, вдохнув глубже, вновь обращаясь к Антону, напряженно сжавшему челюсти. Настолько сильно, что я без труда замечаю судорогу, хаотичной волной проходящую по его лицу. Заставляющую играть желваки. Пугающую представлением того, что твориться сейчас у него внутри. – Я взяла с собой твоё заявление, – продолжаю с опаской, увлажняя пересохшие губы. – Поставила подписи в нужных местах. И… Если отныне тебя претят взятые на себя обязательства, давай покончим с этим здесь. Разойдясь на выходе в разные стороны.

– Какая ж ты дура, принцесса, – выплевывает яростно, грозя уничтожить нисходящей волной. Складывает вдвое документы, в одночасье, разрывая их на неравные части.

– Это ничего не изменит, – заливисто смеясь комментирует Всеволод, поднимаясь с места. – Ты идиот, АС, если не способен оценить всей гениальности проделанной ею комбинации. Это шах и мат, одновременно подставленный нам обоим.

Оборачиваюсь в сторону выхода, бросая напоследок временному исполняющему: