Replay

Сглатываю, сдерживая подступающие к глазам слёзы. Сорвавшись с места, едва не задевая Всеволода плечом, забыв оставленные в салоне туфли, пробегаю в дом, останавливаясь только после того, как защелкиваю замок, запираясь в ванной, прилегающей к моей спальне. Скидывая платье на пол, не прогревая воду, становлюсь под ледяные струи. Ловя губами холодные капли, смывающие с глаз остатки макияжа и, изливающийся поток слёз. Беззвучно воя. Не представляя, как дальше смогу оставаться в доме. Ставшим клеткой с заваренным наглухо выходом. Персональной могилой с отстроченной датой смерти. Ожидая прихода которой не ощущаешь себя и на долю процента живой…

Планы… Громкое слово. По обыкновению, жизнь без спроса вносит свои коррективы. Меняет мысли, поступки, избавляет от лишних телодвижений… Чёрт! В конце этой фразы, проскальзывающей в сознании, несдержанно фыркаю, припоминая минувшее. По телу проходит волна бесконтрольной дрожи, а щеки вмиг заливает краской. Распаляет огнём. И становится страшно…

Я сдалась перед ним без боя. Без сопротивления. Подчинилась. Навесив на себя очередной ярлык… Один из многих… Да я же… Невыносимо! Губы простреливает иголками. Сводит болью от излишнего напора, с которым закусываю кожу, необдуманно раня её зубами. Руки сжимаются в кулаки. В желании выплеснуть злость на ту, что, прикрыв наготу полотенцем, отражается в запотевшем зеркале, которое хочется разбить в дребезги, не жалея костяшек пальцев!

Тихий стук в дверь. Ощутимо вздрагиваю, упираясь взглядом в закрытый замок. Ручка поворачивается вниз, зависая на секунды в пугающем положении.

– Ты в порядке? – уточняет, повышая голос.

– Уходи, – прошу достаточно громко, срываясь на дрожь. Совершая незначительный шаг в сторону деревянного полотна. Не назад, а навстречу. Словно смогу удержать натиск, если он, вдруг, решится войти. Стопорюсь взглядом на блестящей глади. Не понимая, как буду смотреть в глаза того, кто стоит за незначительным перекрытием.

– Открой, – произносит спокойно. – Объясни, что произошло.

– Твоим игрушкам свойственно ломаться, – вторю, когда-то услышанным словам, выпуская фразу в воздух с ощутимым нервным смешком. Искусывая до боли воспалённые губы. – Прошу – уходи. Позволь мне остаться одной.

– Кристин… – протягивает на выдохе. Интонацией не вмещающей в себя гнева. Недовольства. Или же… Осознания, происходящего со мной. В ней чувствуется некая обеспокоенность. Доля внимания… Чёрт бы его побрал… Недосказанность. Запутанность. Моё обречение. Тяжесть креста, взвалившегося на плечи.

Протягиваю руку к двери, очерчивая полосу подушечками пальцев. Повторяя вымученно:

– Позволь мне побыть одной… Пожалуйста… – прикрываю глаза, ощущая себя словно на исповеди, пред тем, кто обязан отпускать любые грехи… Любые, мать твою! Да только… боюсь, не мои. Незначительная перегородка меж нами не способна заглушить излившиеся в пустоту слова. Что будет, если я признаюсь в провинности? Покаюсь…? Вместо смиренного отпущения Всеволод разобьёт деревянную гладь в щепки..? Или же усыпит бдительность, чтобы потом ответить чем-то более значительным?

Звуки шагов не слышны. За дверью пугающая тишина. Мягкость ковра заглушает любые движения. Я не рискну сказать, что он принял мой вызов. Ушёл. Внял мольбе. Не рискну проверить. Борясь с ощущением вязкости лжи, пропитывающей воздух. Пронизывающей пространство. Опускающей руки под своей тяжестью. Подгибающей колени… Подхожу вплотную к двери, сползая на пол. Усаживаюсь напротив. Представляя его сканирующий взгляд, впивающийся в глаза. Распутывающий клубок моих мыслей. Выталкивающий одно за другим слова. Складываемые в единое целое общую картину. Ту, что до сих пор стоит перед глазами. Ту, что мне хотелось бы забыть, списав на ошибку. Ту, что помню в мельчайших деталях. Чувствую. Осязаю. Будто не вырвавшись из этого плена. Словно до сих пор наблюдая за происходящим со стороны. Храня в памяти запахи. Слыша в сознании стоны. Запретные. Пугающие своей глубиной. Неприемлемые. Запредельные… Те, что срывались с губ помимо воли. Те, что заглушали чужие поцелуи… Чёрт! Забыть! Вычеркнуть из памяти! Списать на погрешность в не идеальной игре. Засчитать проигрышем в партии, которая так и не доведена до конца… Я смогу. Разве есть выбор теперь поступать иначе? Удержусь на грани. Падать вниз уже некуда! Не позволю добить. Чувствовать себя хуже, по определению невозможно! Если двигаться, то вперёд. Мосты за спиной сожжены в пепел. Остаётся лишь, как учил Всеволод, правдоподобно лгать, в попытке выжить. Заставить Баженова сделать выбор. Убрать с глаз долой того, кто осмелился перейти черту! Раз уж мне суждено оставаться здесь, смена декораций неизбежна! Любыми правдами и неправдами, необходимо поставить жирную точку, раз и навсегда вычеркнуть лишние знаки, слова из фразы: или тот, кто был предан ему долгое время, (был ли…?) или же я?