Репетиция на двоих

«Да. О деталях договоримся позже», сказала Гермиона, закрывая свой график, когда он попытался заглянуть в него. «Ты знаешь, …ЧТО тебе придется делать?»

«Да», солгал он. Возможно, он не почти не лгал, так как имел кое-какие познания о биологических функциях женского и мужского организма, но подробности ему были неизвестны, и Гарри почувствовал себя очень неуверенно.

« Я тоже знаю кое-что. Надеюсь, этого будет достаточно», сказала она, зевая. «Запомни, суббота перед каникулами. Это будет последний день в школе. Ты запомнишь, не так ли? Ты не уйдешь куда-нибудь с Роном?»

«Я запомню», ответил Гарри.

Гермиона собрала свои книги и, пожелав «спокойной ночи», ушла в свою комнату. Гарри остался у камина, задаваясь вопросом, неужели она действительно могла подумать, что он сможет когда-либо забыть о таком специфическом свидании.

Глава 5. Принятие решения

Впервые за всю жизнь сны Гарри были не про школу, Квиддич или Волдеморта. Теперь все его сны были только о Гермионе. Самый последний сон был такого недвусмысленного содержания, что Гарри испугался, проснувшись, от мысли, не выболтал ли он чего ненароком. Он слегка успокоился, увидев, что все крепко спят. Покрутившись в кровати тридцать минут, он потерял надежду заснуть снова, поэтому встал, оделся и посреди ночи пошел в комнату отдыха.

Спускаясь с лестницы, Гарри встретил кота Косолапуса и присел, чтобы погладить его. Когда он снова приподнялся, то заметил Гермиону, сидящую за столом, и что-то читающую. Он остановился, подумав, что у него еще есть шанс вернуться в свою комнату, пока она не заметила его. Он отступил шаг назад, когда Косолапус, крутящийся у него под ногами, неожиданно мяукнул, привлекая к себе внимание. Гермиона взглянула на Гарри и спрятала подальше то, что читала.

«Не спится?», спросила она, и Гарри кивнул. Она провела ладонью по утомленным покрасневшим глазам.

«О чем — то волнуешься?»

«О чем — же, по-твоему, я могу волноваться?», спросил он, садясь возле камина. Через мгновение, она присоединилась к нему, взяв Косолапуса к себе на колени.

«Гарри, я не хочу, чтобы ты тревожился о чем-либо. У тебя и без меня проблем хватает. Я не хотела причинять тебе беспокойство, честное слово», извиняющимся тоном произнесла Гермиона, и Гарри захотелось рассмеяться.

«Это всего лишь — ты, Гермиона. Нельзя сравнивать это с тем, как если бы я должен был встретиться с Волде…..», начал он.

«Что ты имеешь ввиду, говоря, что я — это только я?», прервала его она.

«Но разве ты чувствуешь себя иначе? Разве ты не считаешь, что я это — только я, так что нет причин, чтобы волноваться о чем-либо. Это ведь основная причина, по которой ты обратилась именно ко мне?», пытливо спросил он, и Гермиона отвела свои глаза в сторону.

«Нет, я просила тебя, потому что ты — мой лучший друг. Только тебе я доверяю свою жизнь», ответила она. Было забавно, что этот сухой, хотя и достойный ответ на сей раз не причинил ему боли. Сейчас Гарри волновал совершенно другой, более возвышенный вопрос, а предстоящий секс с лучшим другом уже казался ему достаточно банальным делом.

«Меня беспокоит лишь одно….Неужели мы сделаем это просто так, сразу…без какого либо соответствующего вступления?», сказал Гарри, и Гермиона задумалась на одну минуту.

«Знаешь….Мы могли бы пробовать поцеловаться. Только, чтобы осознать, как будет выглядеть остальное», сказала она таким черствым голосом, который заставил его вздрогнуть. Казалось, что она рассуждает, как лучше и безошибочней провести научный эксперимент.

Возможно, что он действительно внушает себе несуществующее — Гермиона действительно видит в нем только друга и ничего более. Он задался вопросом, сказала ли она о предстоящем «деле» своему магглу, и что он думает об этом. По крайней мере, Гарри утешил себя, что он имеет некоторое преимущество, зная Гермиону в течение нескольких лет, тогда как этот маггл знает ее только месяц или два.

«Да, мы могли бы», ответил Гарри и как будто по сигналу, Косолапус спрыгнул с коленей Гермионы, позволяя им придвинуться поближе друг к другу. Они оба немного замешкались, задумавшись, куда деть свои руки. В конце концов, Гарри взял инициативу в свои руки, обняв ее одной рукой, а другой мягко подтягивая лицо Гермионы к себе.

Как только они прикоснулись друг к другу, Гарри понял, что это действительно был лучший эксперимент в его жизни. Ее губы открылись, их языки, экспериментально дотронулись, пытаясь понять, насколько это чувствительно. Ответ был очевиднее, чем он думал — Гермиона обронила легкий стон прямо возле его губ. Этот звук вместе со сказочным сновидением, все еще танцующим внутри его мозга, подпитывал огонь в его теле, и желание Гарри возрастало с каждой секундой.

Коснувшись ее одежды, он передвинул руку до одной из ее грудей, и она не остановила его. Вместо этого, она лишь углубила поцелуй. Он также почувствовал, что Гермиона легонько провела своей рукой по его груди. Она неожиданно прервала поцелуй, и он уставился на ее раскрасневшееся лицо, задаваясь вопросом, что она собирается сделать еще.