Репетиция конца света

Раскрыла открытку и прочла первые слова, написанные таким знакомым, округлым, аккуратным почерком Михаила:

«Елена, и ты, и я – мы оба знаем, что наша любовь умерла...»

Она сначала тупо обиделась, что Михаил назвал ее Еленой – Алена недолюбливала свое «паспортное» имя. Потом вспомнила, что еще позавчера он твердо обещал приехать. Потом сердце начало падать, падать, все вокруг смерклось, но эта белая открытка, исписанная округлыми черными буквами, светилась, чудилось, каким-то зловещим, мертвенным светом. Буквы то плясали, то вновь вытягивались ровными, обдуманными строчками... Да, каждое слово в этом коротком послании было жутко обдуманным, рассчитанным нанести удар побольнее. Много их было нанизано, этих черных слов, но до Алены дошли только последние: «А потому я не вернусь. Живи как хочешь, делай что хочешь – но без меня. Без меня!»

«А потому я не вернусь...» Да почему, почему же?!

Ответом на этот вопрос и было письмо, но у Алены не хватило сил перечитать его. Она стояла, сжимая в руках открытку и пытаясь осознать, что в ее жизни произошло нечто страшное, бесповоротное, как смерть.

Новый год. Ей предстоит встретить Новый год одной.

Алена покачнулась. Что-то зашуршало под ногами. Оказывается, она наступила на край целлофановой обертки букета.

С каким-то странным, тупым чувством отвращения Алена встала обеими ногами на розовые, чудные розы и принялась топтать их – медленно и тщательно. При этом она думала: до чего же просто превратить что-то любимое в ненавистное. Раньше Михаил любил ее («Больше всего на свете! Буду любить тебя вечно!»), теперь возненавидел. Ведь только из ненависти можно нанести такой кошмарный, такой рассчитанный, воистину смертельный удар! А она, Алена... Больше всех цветов на свете она любила розовые розы. Теперь возненавидела их, словно это была объеденная гусеницами крапива.

Потом мелькнула мысль: хорошо, что она в тапочках, а не босиком. Ведь в таком состоянии, как сейчас, изранила бы ноги о шипы – и не заметила бы боли. А еще Алена подумала: как жаль, что закон жанра сегодня не восторжествовал и вместо рассыльного на пороге не оказался тот самый грабитель, убийца и насильник. Его появление избавило бы ее от очень многих проблем. Например, ей не пришлось бы срочно выдумывать способ, как покончить с собой – быстро, безболезненно, а главное – так, чтобы никто не заподозрил в ее смерти самоубийства.

***

– В жизни такой ерундятины не видела. Просто глазам не верю! – Маникюрша Лора таращилась в развернутую газету, и ее смугленькая мордашка просто-таки окаменела от изумления. – Честное слово, это розыгрыш! Или спятила баба.

– Что там? – спросила Марина из косметического кабинета, осторожно смачивая водой из-под крана свои удивительно пышные, кудрявые, красивые волосы. Они были русые, с несколькими мелированными прядями. Каждое утро Марина сбрызгивала их гелем, а потом в течение дня чуть смачивала водой. И голова ее всегда была в легких кудряшках. Глаза у Марины были синие-синие, щеки розовые. Куколка, одно слово! И фигурка что надо, и ножки! И при всей своей ангельской красоте она была ангельски добра к тем, к кому судьба оказалась не столь щедра или даже скупа. Как, например, к Неле...

– Нет, я всегда считала, что «Перекресток» – серьезная газета. И вдруг написать такое...

– «Перекресток» серьезная газета? Да ты с ума сошла, – усмехнулась Марина. – Если на последней странице там печатают рекламу борделей – какая уж тут серьезность?

– Да там вообще полно всякой рекламы, и брачные объявления публикуют только там! – запальчиво возразила Лора, известная своим страстным желанием найти богатого мужа. То есть, наверное, выйти замуж за богатого хотят все девушки, но Лора хотела этого страстно. И громогласно. День в салоне начинался с обсуждения очередного претендента на Лорины руку и сердце и подробного анализа содержимого его бумажника. Эти бумажники никогда не оказывались достаточно пухлыми, а потому Лора все еще была холостячкой. – Зря ты, Маринка, это в самом деле хорошая газета. Наверное, они эту галиматью напечатали по ошибке.

И она громко прочла:

– «Сдам бесплатно комнату, а впоследствии обеспечу жильем и материально поддержу девушку, которая соблазнит моего мужа. Писать по адресу: Нижний Новгород, главпочтамт, предъявителю удостоверения 66674390. Непременное условие – наличие увечья ноги».

– Приколись, Маринка! – аж захлебываясь от восторга, вскричала Лора. – «Непременное условие – наличие увечья ноги»! Это ж надо до такого додуматься! У нее мужик, наверное, чокнутый. Надо будет Нельке сказать, это шанс для нее!

Из Марининых глаз так и брызнуло яростное синее пламя.

Лора растерянно моргнула, оглянулась – и только сейчас увидела, что Неля уже вышла из маникюрного кабинета, где подтирала пол, и теперь расстилает на пороге тряпку. Не сказав ни слова, она выпрямилась, взяла под мышку щетку, прихватила ведро и, сильно припадая на правую ногу, пошла в туалет.

Когда в холл донесся шум выливаемой воды, Марина покачала головой и повертела пальцем у виска. Лора досадливо сморщилась.