В ответ я с трудом пожал плечами, так как кисти рук, примотанные к стулу, не давали шевелиться.
– Врешь, – убежденно повторил Казионов. – Ты сделал большую ошибку. Полковник был моим командиром, моим учителем. Мы с ним прошли через такое… А теперь он погиб, потому что, доверился тебе. Я хочу узнать – почему он вдруг решил сегодня встретиться с тобой и со мной? К сожалению, я опоздал на пятнадцать минут. А ты там был. Тебя видели. Что хотел сказать Александр Александрович и почему ты заткнул ему рот? У тебя есть одна минута для ответа. Потом мне придется применить жесткие методы допроса.
Я почувствовал, как по спине потек пот. Было видно, что эта гора мышц не шутит. Казионов действительно был готов перейти к жестким методам. А что это такое, я видел. Я заговорил, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно убедительней:
– Подумай сам. Если бы я хотел выйти из игры, то зачем мне ликвидировать Александра Александровича? Я бы постарался просто исчезнуть и вам опять пришлось бы искать меня по всей стране. Потом, если бы я действительно убил Александра Александровича, неужели я бы вернулся сюда? Зачем? Чтобы сидеть привязанным к стулу и отвечать на вопросы на которые у меня нет ответов?
Казионов внимательно слушал мою речь, но на его лице по-прежнему не отражалось никаких эмоций. С таким же успехом, я мог убеждать остановиться валун, катящийся с горы. Здоровяк молча докурил сигарету, встал, подошел к окну и выбросил окурок в форточку. Потом неторопливо вернулся на место. Прошло несколько минут. Наконец, Казионов проговорил:
– Учти. После смерти полковника, кое-кто приговорил тебя к смерти. Охота уже началась. У тебя есть оружие?
– Нет, «ведь трижды тот вооружен, кто прав», – пробормотал я и, заметив вопросительный взгляд богатыря, пояснил:
– Вильям Шекспир, «Генрих Четвертый».
На лице Казионова не дрогнул ни один мускул.
– Ты меня не убедил. Но я тебе все же дам возможность выполнить задание. Если доживешь до следующего вторника, конечно.
С этими, вселяющими надежду словами, богатырь подошел и освободил мне руки от скотча.
– Дальше сам, – бросил он, закрывая за собой дверь.
После ухода Казионова, я размотал ноги и, пока массировал их, чтобы восстановить кровообращение, решил на всякий случай исчезнуть с Бауманской. Быстро собрав вещички, я завел свою «убийцу иномарок» и поехал к Тверской. Был уже час ночи. Заснежило. Желтый свет фар с трудом пробивал ночную мглу. В темноте, сквозь падающий снег, я кое-как разглядел одинокую женскую фигуру, мерзнувшую у дороги.
Я остановил машину рядом с ней и приглашающе приоткрыл дверцу. В салон втиснулась дама солидных габаритов и грузно плюхнулась на сиденье. Голову дамы украшал берет размером больше Австралии. Под запорошенным снегом беретом на круглом лице ясно читался незамысловатый жизненный девиз: «сиськи по пуду – работать не буду!». Озябшая женщина захлопнула дверцу и с трудом выговорила заиндевевшими губами:
– Развлечемся, красавчик?
Судя по выговору и комплекции, это была приезжая из Украины, представительница шахтеров Донбасса или металлургов Криворожья.
– Сколько? – коротко спросил я дочь сталевара.
– «Штука» – с презиком и в машине, семьсот – минет, – деловито объявила толстушка свой прайс-лист.
– А хата у тебя есть? – задал я самый важный вопрос.
– На хате будет стоить пять «штук», – обрадовалась удаче дама.
– А на всю ночь? – продолжал спрашивать я.
– Еще накинь три сверху.
Я засмеялся.
– Давай так. Я у тебя переночую. Трогать не буду. За все – две тысячи. Или иди, мерзни дальше.
Толстуха долго не раздумывала. Посмотрев в окно на густой снегопад, она согласно кивнула.
– Меня Анжеликой зовут, а тебя?
– Сергей. Слушай, Анжелика-маркиза ангелов, а как твое настоящее имя?
Ночная бабочка смутилась.
– А чем тебе не нравится Анжелика? Здесь все девочки берут себе иностранные имена. А вообще-то я Оксана.
– Ладно, Оксана. Говори адрес и поехали.
Оксана-Анжелика жила далеко, в Гольяново, почти у кладбища. Доехав по Щелковскому шоссе до автовокзала, я свернул направо и вскоре остановился у небольшого двухэтажного домика. Моя спутница снимала здесь квартиру на первом этаже. Как она объяснила по дороге, хозяин квартиры, – молодой парень-инвалид – жил на другом конце Москвы и никогда тут не появлялся. Оксана сама раз в месяц отвозила ему деньги.
Домовитая хохлушка быстро собрала на стол. На середину она поставила бутылку водки и позвала меня ужинать. Я разлил водку по фужерам. Мы чокнулись.
– Ну, за знакомство, – сказала дама и одним глотком осушила посудину.
Я, не ломаясь, последовал ее примеру. Когда голод был утолен, и бутылка наполовину опустела, мы разговорились.
– Ты что, в розыске? – спросила Оксана.
– Почему ты так решила?
– Какой-то ты невнятный мужчина. Платишь деньги только за ночлег. Женщину тебе не надо. Ты не бойся, я тебя не выдам. Я сама ментов ненавижу. Кони алюминиевые! Заставляют бесплатно их обслуживать. Наглые, жадные…
Я отрицательно помахал вилкой, с насаженной на нее колбасой.