ReMind

Какое же порой можно испытать удовольствие, поедая ранним утром огромную порцию лапши быстрого приготовления. Я уплетал ее с невероятной скоростью, будто ел что-то вредное впервые за несколько лет строгих диет. Когда большая часть тарелки оказалась пустой, я позволил себе поднять взгляд вверх и оценить вид с тринадцатого этажа старой дешевой гостиницы, где я ночую бесплатно уже почти целую неделю. Это утро встретило меня холодом, сыростью и густыми облаками за окном, но я все равно сидел на древнем деревянном стуле в одних трусах и наслаждался сладкими мгновениями тишины, пока это еще было возможно.

– Почему ты так рано покинул постель? – услышал я нежный женский голос сзади, который заставил меня слегка обернуться.

Ну вот, мгновения тишины окончены. Эта тварь проснулась слишком рано.

– Есть захотелось, – буркнул я в ответ с набитым ртом и вновь развернулся всем корпусом к окну.

Почему с ними еще и разговаривать обязательно надо? Чертовы идиотки. Все как одна, никакой разницы не вижу вообще. Ведут себя одинаково, думают одинаково, говорят одинаково. Всем подавай одно и то же. Завтра я уже о тебе забуду и приведу новую, но не бойся, вместо воспоминаний о ночи в столь грязном отеле с кем-то вроде меня ты будешь помнить что-то хорошее. Дай подумать… поход в пиццерию тебя устроит? Отлично, решено. Как-то неправильно я рассуждал три недели назад, когда шел в дом Омида исправлять свое решение. Я думал, что не стоит спать с девушкой, а потом жестоко отправлять ее вон, чтобы не пришел озлобленный брат и не разбил мне лицо, а, оказывается, нужно спать с девушкой, выгонять вон, а потом запирать дверь на ключ и никому ее не открывать. Я бы столько проблем избежал, действуя так с самого начала.

– Тебе не стоит здесь задерживаться, я уже совсем скоро ухожу, – сказал я девушке в спокойной манере.

Да я и вправду изменился. Теперь уже не могу просто так взять и нагрубить человеку, стараюсь придумывать разные обходные пути.

– Ладно, встретимся после работы, хорошо? – спросила она, медленно поднимаясь с кровати.

– Несомненно, золотце мое, – изо всех сил подавляя сарказм в голосе, ответил я, с нетерпением ожидая, пока девушка уйдет.

Это заняло на порядок больше времени, чем обычно, зато теперь можно не опасаться за последствия. Очередная одноразовая подружка покинула комнату гостиницы, оставляя меня одного. Я первым же делом открыл крышку ноутбука и нацепил наушники, испытывая сильнейшее чувство ностальгии.

– Привет, Джек, – услышал я до боли знакомый голос. – Это уже третья за неделю. Ты что, решил со всем городом переспать? Не то чтобы я за тебя сильно волновался, но так и венерическое что-то подхватить несложно.

– Не завидуй, – порекомендовал я грубым голосом. – Это все твоя вина, приятель. Если бы не эти дурацкие советы, мне бы не пришлось покидать общежитие и кочевать с места на место.

– Очень удобно сваливать всю вину на кого-то другого, но нет, ты и сам прекрасно знаешь, что я невиновен, и все произошло именно из-за твоих решений. Именно ты разбил нос тому парню на лекции, именно ты переписал память всему полицейскому участку, что впоследствии привело к перестрелке с жертвами среди психически травмированных представителей правопорядка. Ты успел перестараться во всем, Джек, и это меня совсем не радует.

– И что ты с этим поделаешь? Ты только и можешь вечно доставать меня своими сообщениями и критично оценивать каждый мой шаг, ничего более. Только попробуй вмешаться сильнее, и я сделаю что-то очень неприятное, предупреждаю тебя, Шейн.

– Да успокойся ты, – голос незнакомца звучал как всегда спокойно и рассудительно. – Я уже говорил, что становление на новую тропу не пройдет безболезненно и принесет только больше страданий. Как тебе, так и окружающим, но все в итоге закончится хорошо, вот увидишь.

Я горько усмехнулся.

– Ничто уже не закончится хорошо, Шейн. Моя жизнь завершена. Я не могу показываться на людях и рискую в любой момент быть пойманным за свои поступки, а моя репутация в обществе разрушена.

– Не драматизируй. Про тебя даже по телевидению никаких больше сюжетов снято не было. Никто не знает о событиях в доме твоего одногруппника… почти. Понятное дело, что мать Омида все помнит, а значит, она могла рассказать ему, а уже через него все пошло в твою старую студенческую группу, но это очень несерьезный источник информации, чтобы всерьез его воспринимать, да и история дикая. Есть вероятность, что этот человек даже не стал никому ничего рассказывать, чтобы избежать высмеивания со стороны окружения. Расслабься немного, сходи отдохни, приведи мысли в порядок и переставай уже вести такой образ жизни. Мы на верном пути, ты хотя бы перестал внушать людям всевозможные ужасы через воспоминания и уже три недели не ломал ничьи жизни таким способом. Это ли не прогресс?

– Ага, колоссальный, – ответил я, захлопывая крышку.