ReMind

– Да, они наращивают силы, переманивают в свои ряды как можно больше людей. Как ты считаешь, почему это происходит? Ответ может быть только один: они стараются укрепить свои позиции, чтобы получить господство над человечеством и навязать всем новый порядок. Если мы не будем осторожны, то рискуем проиграть в этой битве, и тогда все в мире станут вегетарианцами, а нас просто уничтожат за иной взгляд подавляющие силы противника.

Он говорил серьезно. Меня точно не распределили по ошибке в палату психиатрического отделения?

– И если случится война, ты будешь нашим лидером, да? – зачем-то спросил я, потешиться с ответа, видимо.

– Естественно, ведь я первым раскрыл этот заговор. Я лучше всех подготовлен к тому, чтобы вести любящих мясо людей к победе. Послушай, основное оружие противника – это попытка сыграть на эмоциях, вторгнуться в наши умы и изменить саму суть. Вегетарианцы на полном серьезе приравнивают нас к убийцам, говоря, что между нами и преступниками нет, в сущности, никакой разницы. Если ты поведешься на такие слова, то заранее проиграешь битву.

Поразительно. Какой бы вопрос я ни задал следующим, этот мужик каждый раз оправдывает все мои ожидания, и его ответы вызывают тихую истерику. Я даже боюсь лезть к нему в голову, а не то еще открою для себя какую-то страшную истину, что изменит все мое мировоззрение.

– Моя жена по совету подруги стала вегетарианкой, – продолжил Генри. – Если дело примет скверный оборот, мне придется сражаться на другой стороне баррикад. Не советую тебе разделить подобную участь, Джек. Береги то, что имеешь.

На удивление, за горой бреда, что он на меня вываливает, можно выловить какие-то приятные мысли, но они довольно клишированы и мелочны, чтобы всерьез обращать на такое внимание. Поэтому, я просто начну игнорировать его и не стану продолжать разговор. А ведь я бы мог изменить его память и избавить от такого странного поведения, которое вполне способно отпугнуть многих людей. Будет ли такой поступок добром или же злом? В любом случае, я не стану этого делать, по крайней мере не сейчас. Мне предстоит еще долго лежать с ним по соседству, потому надо как-то вносить в существование разнообразие, а он один из источников.

Генри работал отличным фоновым шумом, пока я обдумывал последние события своей жизни. Несмотря на столь невеселое положение, я чувствовал себя… завершенным, если можно так выразиться. Основные цели достигнуты, хоть и через кровь. Дальше просто некуда стремиться, только к выздоровлению и возвращению к привычной жизни, на этот раз не в одиночестве. Спасибо, друг, что проделал весь этот путь вместе со мной. Теперь все будет хорошо.

После недавних событий я даже не ощущаю себя искалеченным. Ведь вынужденная привязка к кровати – это не что-то непоправимое. Когда я закончу лечиться, смогу построить для себя такой мир, какой я захочу. С безграничными возможностями и девушкой, которая полюбила меня не благодаря этим самым возможностям.

Последующие дни проходили почти по одному и тому же принципу. Я лежал на кровати, смотрел в потолок и думал о жизни. Пил противные таблетки в больших количествах, старался как можно скорее встать на ноги. Клейн приходила каждый день, как и обещала. Она все время приносила какие-то вкусные вещи или что-то для развлечения и проводила со мной много времени, разговаривая о всевозможных вещах и делясь новостями. Как выяснилось, Омид продолжил ходить в университет, и никто даже не говорит о произошедшем случае. Парень не потерпел никакого наказания, и это ужасно злило Клейн, которой приходилось сидеть на лекциях в одной с ним аудитории. Я поспешил успокоить девушку, объяснив, что не стоит держать зло и вообще обращать внимание на такого человека. Мы смогли согласиться по этому вопросу.

Просто находиться рядом с ней было так приятно, что я больше ничего от жизни и не требовал. Слушать ее голос, ощущать тепло тела и чувствовать исходящую ко мне любовь. Это было все, благодаря чему я жил и наслаждался каждым мгновением своего существования. Я очень надеюсь, что Клейн испытывает то же самое.

– Твои родители не сильно беспокоятся о твоем состоянии? – спросила она как-то раз, сидя на краю моей кровати и смотря на меня красивыми карими глазами.

После такого вопроса я понял, что Клейн действительно знает обо мне очень мало.

– У меня нет родителей, я живу один, – признался я. – Можно сказать, что я и не общаюсь ни с кем больше, кроме тебя.

Эти слова заставили Клейн немного взгрустнуть, но дальше расспрашивать о родственниках она не стала. Видимо, подумала, что это болезненная тема. Так и было в какой-то мере.

– Чем же ты занимался раньше все свободное время? До того, как начал шагать за мной по пятам?

– Это хороший вопрос. Не думаю, однако, что ответ тебе понравится. Я занимался тем, чем хотел. Либо это было просиживание дома, либо прогулки в различные места, либо какая-то подработка. Ничего конкретного, просто теку по жизни. И я не шагал за тобой по пятам, хотя мои намерения и были обозначены с самого начала.