Ремесло

Когда-то я записал этот случай...

СУДЬБА

Мой отец был режиссером драматического театра.

Мать была в этом театре актрисой. Война не разлучила их.

Они расстались значительно позже, когда все было хорошо...

Я родился в эвакуации, четвертого октября. Прошло три недели. Мать шла с коляской по бульвару. И тут ее остановил незнакомый человек.

Мать говорила, что его лицо было некрасивым и грустным.

А главное - совсем простым, как у деревенского мужика.

Я думаю, оно было еще и значительным. Недаром мама помнила его всю жизнь.

Штатский незнакомец казался вполне здоровым.

- Простите, - решительно и смущенно выговорил он, - но я бы хотел ущипнуть этого мальчишку.

Мама возмутилась.

- Новости, - сказала она, - так вы и меня захотите ущипнуть.

- Вряд ли, - успокоил ее незнакомец.

Затем добавил:

- Хотя еще минуту назад я бы задумался, прежде чем ответить...

- Идет война, - заметила мама уже не так резко, - священная война! Настоящие мужчины гибнут на передовой.

А некоторые гуляют по бульвару и задают странные вопросы.

- Да, - печально согласился незнакомец, - война идет. Она идет в душе каждого из нас. Прощайте.

Затем добавил:

- Вы ранили мое сердце...

Прошло тридцать два года. И вот я читаю статью об Андрее Платонове. Оказывается, Платонов жил в Уфе. Правда, очень недолго. Весь октябрь сорок первого года. И еще - у него там случилась беда. Пропал чемодан со всеми рукописями.

Человек, который хотел ущипнуть меня, был Андреем Платоновым.

Я поведал об этой встрече друзьям. Унылые люди сказали, что это мог быть и не Андрей Платонов. Мало ли загадочных типов шатается по бульварам?..

Какая чепуха! В описанной истории даже я - фигура несомненная! Так что же говорить о Платонове?!., Я часто думаю про вора, который украл чемодан с рукописями.

Вор, наверное, обрадовался, завидев чемодан Платонова. Он думал, там лежит фляга спирта, шевиотовый мантель и большой кусок говядины.

То, что затем обнаружилось, было крепче спирта, ценнее шевиотового мантеля и дороже всей говядины нашей планеты. Просто вор этого не знал. Видно, он родился хроническим неудачником. Хотел разбогатеть, а стал владельцем пустого чемодана. Что может быть плачевнее?

Мазурик, должно быть, швырнул рукопись в канаву, где она и сгинула. Рукопись, лежащая в канаве или в ящике стола, неотличима от прошлогодних газет.

Я не думаю, чтобы Андрей Платонов безмерно сожалел об утраченной рукописи. В этих случаях настоящие писатели рассуждают так; "Даже хорошо, что у меня пропали старые рукописи, ведь они были так несовершенны. Теперь я вынужден переписать рассказы заново, и они станут лучше... "

Было ли все так на самом деле? Да разве это важно?! Думаю, что обойдемся без нотариуса. Моя душа требует этой встречи. Не зря же я с детства мечтал о литературе. И вот пытаюсь найти слова...

НАЧАЛО

Я вынужден сообщать какие-то детали моей биографии, иначе многое останется неясным. Сделаю это коротко, пунктиром.

Толстый застенчивый мальчик... Бедность... Мать самокритично бросила театр и работает корректором...

Школа... Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает "форд"... Алеша шалит, мне поручено воспитывать его... Тогда меня возьмут на дачу...

Я становлюсь маленьким гувернером... Я умнее и больше читал... Я знаю, как угодить взрослым...

Черные дворы... Зарождающаяся тяга к плебсу...

Мечты о силе и бесстрашии... Похороны дохлой кошки за сараями... Моя надгробная речь, вызвавшая слезы Жанны, дочери электромонтера... Я умею говорить, рассказывать...

Бесконечные двойки... Равнодушие к точным наукам...

Совместное обучение... Девочки... Алла Горшкова...

Мой длинный язык... Неуклюжие эпиграммы... Тяжкое бремя сексуальной невинности...

1952 год. Я отсылаю в газету "Ленинские искры"

четыре стихотворения. Одно, конечно, про Сталина.

Три - про животных...

Первые рассказы. Они публикуются в детском журнале "Костер". Напоминают худшие вещи средних профессионалов...

С поэзией кончено навсегда. С невинностью - тоже...

Аттестат зрелости... Производственный стаж... Типография имени Володарского... Сигареты, вино и мужские разговоры... Растущая тяга к плебсу. (То есть буквально ни одного интеллигентного приятеля. )

Университет имени Жданова. (Звучит не хуже, чем "Университет имени Аль Капоне")... Филфак... Прогулы...

Студенческие литературные упражнения...

Бесконечные переэкзаменовки... Несчастная любовь, окончившаяся женитьбой... Знакомство с молодыми ленинградскими поэтами - Рейном, Найманом, Бродским...

Наиболее популярный человек той эпохи - Сергей Вольф.

ДЕДУШКА РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ

Нас познакомили в ресторане. Вольф напоминал американского безработного с плаката. Джинсы, свитер, мятый клетчатый пиджак.

Он пил водку. Я пригласил его в фойе и невнятно объяснился без свидетелей. Я хотел, чтобы Вольф прочитал мои рассказы.

Вольф был нетерпелив. Я лишь позднее сообразил - водка нагревается.

- Любимые писатели? - коротко спросил Вольф.

Я назвал Хемингуэя, Белля, русских классиков...

- Жаль, - произнес он задумчиво, - жаль...

Очень жаль...

Попрощался и ушел, Я был несколько озадачен. Женя Рейн потом объяснил мне: