«Ты… счастлив?»
«Чисто женский вопрос… Не знаю. Индивидуальность человека заранее определяет меру возможного для него счастья. Мне не хватает сына, жены, друзей… тебя. Можно назвать мое состояние счастьем?»
— Бедный мой! — невольно прошептала Анастасия — Vae soli{73}.
Грехов удержал себя от порыва прижаться лицом к коленям женщины, твердо заблокировал в себе эмоции человеческого «я».
«Все нормально, Стаси. Повидал тебя, и стало легче и светлее. Предупреди Ратибора: планируются широкомасштабные акции по уничтожению обычных людей, с тем чтобы списать потом на паранормов. Этого можно избежать, используя инк-потенциал УАСС или Вече. Тебе это под силу, возьмись. Но будь осторожна, охота на интраморфов началась серьезная. «Защитника» не снимай даже ночью и дома, не помешает. — Грехов встал, подошел к женщине, поцеловал ей руку. — До связи, мать. У тебя хорошие дети и замечательный внук. Таким был Ратибор когда-то». Вышел из гостиной.
«Подожди, — встала Анастасия, догнала его в прихожей. — Не хотела жаловаться, но… дело в том, что я иногда слышу… не голос и не пси-импульс… а как бы «судороги вакуума». Это колебание всего континуума, словно кто-то берет аквариум с рыбкой и трясет его… рыбка, естественно, при этом я. С головой у меня все в порядке, специально тестировалась втайне от мужа, но оказалось, и он чувствует то же самое».
«Вы с ним очень тонкие натуры, парачувствительные люди, сильные интрасенсы, и чувствуете вы не что иное, как «нервный сигнал», передаваемый по «нервным каналам» нашего домена-вселенной, которая есть всего-навсего клетка Универсума. Об этом мы как-нибудь поговорим. На этот сигнал реагирует даже вся надчеловеческая система технических связей, порождая тот самый поразительный эффект Голоса Пустоты, который мы совершенно точно назвали «эффектом наведенной разумности».
— А я считала этот Голос чьей-то мистификацией, затянувшейся шуткой…
Грехов хмуро улыбнулся, глядя на зардевшуюся Анастасию, которая не хотела, чтобы он уходил, и не знала, как его задержать.
«Сложность объединенных компьютерных связей достигла такого уровня, когда достаточно малейшего толчка — вот этого самого «колебания вакуума», который ты ощущаешь, как толчок в голову изнутри, — чтобы родилось удивительное псевдоразумное существо, вернее, разумная система, успевающая за доли секунды осознать себя как личность, изучить мир в меру своих возможностей и сообщить о себе миру. И, кстати, предупредить этот мир об опасности. Не все это понимают».
«Что он предупреждает об опасности, я поняла… недавно. — Анастасия отступила. — Прощай».
Габриэль кивнул, обнял ее мысленно и исчез, только ветерок прошумел в коридоре.
Анастасия подождала немного, потом вернулась в гостиную и зарылась лицом в букет цветов.
Часть вторая
УКРЕПРАЙОН
Габриэль Грехов
Лемоиды и горынычи
Допрос задержанных террористов, участвовавших в нападении на Забаву Боянову, ничего не дал. Сразу после захвата у них, очевидно, сработали внедренные в психику дезорганизующие сознание «мины», и боевики стали идиотами, способными лишь с трудом справлять физиологические потребности. Оба до недавнего времени работали барменами в рижских ресторанах, интраморфами не были и помнили только, что инструктировал их… комиссар-прима отдела безопасности УАСС Пауль Герцог!
Если бы Герцог, который участвовал в допросе, не услышал это собственными ушами, а также не прочитал то же самое в глубинах памяти боевиков, он бы не поверил.
— Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно, — сказал он заместителю Умару Дзанаеву. — Их, несомненно, инструктировали на уровне глубокого зомбирования и внушили все, что хотели. Примитивные люди легче всего поддаются кодированию. Но самое плохое, что в их памяти не осталось ни следа, ни намека на того, кто с ними работал в действительности.
— Надо немедленно запускать ВВУ, — сказал заместитель.
— Никто нам санкцию на запуск ВВУ не даст, да и рано вообще-то включать чрезвычайный режим по полной программе. Запиши все в машину и пошли по консорт-линии Шкурину. Будем искать — я у старменов на погранзаставе «Стрелец».
— Не хочешь встречаться с директором, меня подставляешь?
— Не хочу. — С этими словами комиссар отбыл в систему Чужой, где с ним пожелал встретиться Артур Левашов.
Прямо из метро погранзаставы Герцог прошел в каюту Левашова, не показываясь в общем зале, где в последнее время часто задерживался командор погранслужбы.
У начальника погранзаставы была одна довольно странная для интраморфа страсть: он коллекционировал вина, собирал винотеку. Поэтому его каюта больше напоминала выставочное помещение ликеро-водочного завода. Герцог с интересом прочитал надписи на красочных этикетках: «Черный доктор», «Слезы Христа», «Седьмое небо», «Мускат белый Красного камня», «Шабли», «Саперави», «Шампань», «Благородная пыль веков», «Киндзмараули»…
«Что, хочешь попробовать? — спросил гостя хозяин, одетый по-домашнему в спортивный костюм. — У меня есть бутылка настоящего старого мозельского — пальчики оближешь!»