Реквием по завоевателю

Бутла Рет тоже сел за стол, только с другой стороны, весь как-то ссутулился и замер. На его гранитном лице застыло неподвижное выражение глубокой задумчивости. Он вертел между своими толстыми пальцами изящный стилет с узким лезвием, тонкий и острый, как игла, кончик которого то и дело касался поверхности стола, сделанного из сверхкрепкого пластика, оставляя на ней нитевидные шрамы. Так прошло несколько напряженных минут. Потом взгляд Бутлы медленно поднялся до лица Браена…

— Арты больше нет, — не своим голосом проговорил Рет.

Глаза убийцы потемнели и затуманились. Легкий тик в углу рта говорил о том, что его внутреннее напряжение настолько велико, что уже не поддается его знаменитому железному контролю над собой.

— Она хотела любить меня, Браен. Я… Я отверг ее. Отверг, зная, что из этого получится… Она пыталась… Соблазнить меня. Результаты напугали ее. Подсознательные искусственные импульсы, заложенные в ходе тренировок, привели в действие реакцию отвращения. И она убежала. Я не успел ее остановить, а когда вышел на улицу, ее уже не было видно.

— О, Боги… — тяжело прошептал Браен, стараясь не прислушиваться к чувствам. — Мы никогда не думали, что в ней разовьется привязанность к…

— Однако же развилась! — взорвался Бутла, с громким стуком опустив на поверхность стола свои тяжелый кулак. Затем он снова поднял в воздух нож. В его расщепленных зрачках бегали страшные, злобные огоньки. — Я тоже полюбил ее, Браен! Ты слышишь?! Я люблю!

Желваки неистово заходили под тонкой кожей лица. Пальцы нервно сжимались и разжимались.

Браен с трудом сглотнул подступивший к горлу комок.

— Нет.., нет. Мы должны отыскать ее. Вернуть. Если вы будете разъединены, роковая привязанность может…

Бутла Рет чуть приподнялся со стула и, наклонившись вперед, угрожающе навис над столом. Вся его поза производила впечатление боевой стойки. Его голос перерос в хриплое шипение:

— Слишком поздно, Браен!

Браен не мог смотреть на него и прикрыл на пару секунд глаза. Сердце неистово колотилось.

— Она умело замела за собой следы, — снова изменившимся голосом, уже на басовых вибрациях, проговорил Бутла. — Она убежала глубокой ночью. Не знаю, куда она пошла и что думала делать, но случилось так, что на нее натолкнулись риганские солдаты… Торговцы живым мясом, ну, вы их знаете. Наверное, встреча оказалась для обеих сторон удивительной. К тому же у нее такое настроение… Она была погружена в тяжелую задумчивость. Все хотела объяснить себе, почему я отверг ее. Была обеспокоена также странной реакцией, возникшей в ее мозгу на подсознательном уровне перед перспективой физической близости с мужчиной. Ведь у нее в голове своего рода спусковой крючок… Впрочем, не это важно. Главное, что они схватили ее.

Браен снова закрыл глаза, пытаясь представить себе эту сцену.

— И насколько удалось установить, они насиловали ее всю ночь. По очереди. По кругу, который повторялся и повторялся заново…

— Боже мой… — прошептал Браен. Ему показалось, что кровь остановилась в его венах.

— Да, — прошипел Бутла. — Вот именно! «Боже мой!» Бог проклял вас, Браен! Проклял за то, что вы сотворили с этой девчонкой! Вы слишком заигрались с ее мозгом, как с игрушкой, самой забавной из всех! Теперь пожинайте плоды, Магистр. И только не надо разводить руками! — Бутла не удержался и, скорчив презрительную гримасу, плюнул на пол. — Пожинайте плоды своего злодейства вы.., грязный мерзавец!

Браен отпрянул, как от удара.

— Случилось то, что случилось, — проговорил он после долгой паузы, когда оправился от шока открытого оскорбления. — Нам ничего больше не остается, кроме того как скорбеть. За нее… За нас…

— Скорбеть? Странное слово в ваших устах, Браен!

Явно не из вашего лексикона!

Браен лишь согласно кивнул, принимая справедливость едкого замечания.

— Возможно, слово из моих уст действительно звучит странно…

— Вы чудовище…

— Возможно, я чудовище. Но такое же, как и Арта. Я всего лишь продукт нашего безумного времени. Как и она, я обречен совершать все свои поступки, руководствуясь лишь слепой верой. Все мы своего рода марионетки, которыми управляет…

— Проклятие!

Бутла Рет метнулся вперед. Его стилет замер в нескольких сантиметрах от горла Браена. Наступила тяжелая пауза. Они молча яростно смотрели друг на друга.

— Да, Рет, — наконец проговорил Браен. — Загляни в мою душу. Ты видишь боль? Видишь горькое осознание вины? Да, ты меня понимаешь, не так ли? Я тоже любил ее, Бутла! Любил!

Браен боковым зрением заметил, как рука, державшая стилет, дрогнула, но непроницаемые черные глаза, казалось, будут буравить его мозг вечно. Великий убийца тяжело выдохнул и откинулся на спинку стула. Жестокость и раздражение в его взгляде сменились усталостью и грустью.

— Я пришел сюда, чтобы убить вас, — тупо проговорил Бутла Рет.

Вновь на комнату опустилась ватная тишина. Браен опустил взгляд на свои руки и увидел, что они подрагивают.