Реквием по завоевателю

— Видишь, у нас по-прежнему общие видения. Претор. — Он сухо хохотнул, ощущая упрек на лице Крислы. Она никогда бы не позволила ему сосредоточиваться на провале. Но теперь… Что ему осталось?

Стаффа опустил глаза к пальцам, сжавшим сказочную чашу.

— Итак, я убил все, что когда-то любил. Я своими собственными руками сломал твою сгнившую от старости шею, Претор.

— Он поднял руку, разглядывая причудливый узор ладони, изучая петли и спирали на подушечках пальцев, которыми он чуть шевелил.

— И Крисла, моя Крисла, я сам сделал тот выстрел, который разорвал тебя на мельчайшие частицы. Я был так близок.., так страшно близок — и не знал этого.

С этими словами он швырнул чашу через всю комнату и разбил бесценный этарийский сосуд для жертвоприношений шестого века на угловатые осколки. Бренди оставило разбрызганное пятно жидкости, начавшей стекать по стене.

«Я отправляю тебя в ад, который ты сотворишь сам! — повторил в его уме пронзительный голос. — У тебя нет души.., нет души.., нет души…»

Голос все повторял и повторял, внедряясь я мысли Стаффы, превращаясь в его существо.

«Конструкция. Машина. Творение. Без Бога», — все долбил и долбил тот голос.

Но, может быть, у Седди мой сын? Где? — Он отупело мигнул, а потом уронил голову на руки, и плечи его затряслись от удара этих слов. — Крисла? Где он? Он — единственное, что осталось мне после тебя.

«Ты не человек… У тебя нет души…»

— Что ты сделал со мной. Претор? Кто я?

— Ищи своего сына, — казалось, голос Крислы раздался в комнате. — Ищи своего сына.

Глава 4

Даже секретарша перестала бросать взгляды на Синклера Фиста. Он сидел на одном из полированных стульев, расставленных вдоль стены приемной судейского магистрата. Как и во всех приемных, здесь стояли терминалы компьютера с официальным программированием, новостями и развлекательной программой. Много часов назад Синклер Фист перепрограммировал установку на работу с библиотекой, вызвал учебник по многопространственной геометрии, которую изучал, и погрузился в чтение.

Поэтому оклик секретарши застал его врасплох:

— Сэр? Рядовой Фист?

Синклер записал свою работу на карманном комме и вскочил со стула:

— Да? Меня готовы принять?

Она подарила ему одну из улыбок, характерных для секретарш всей Вселенной и сказала:

— Извините, сэр. Но наша работа заканчивается. Боюсь, что судейский магистр вас сегодня принять не успеет.

Синклер шагнул к ее столу и наклонился. В груди его поднималась паника.

— Но вы не поняли! Завтра я улетаю. Перехожу в действующую часть. Мне необходимо увидеть его. У меня может не быть другой возможности.

Пластмассовая улыбка осталась на ее лице, как маска.

— Мне очень жаль, сэр. Это просто невозможно. Вы должны понять, у судейского магистра очень плотно расписанный день, а для того, чтобы поднять такое старое дело нужно время…

В этот момент открылась дверь и из нее вышел седовласый человек в малиновых одеждах Риганского правосудия. Он обратился к секретарше:

— Эрайна, я иду пить чай. На моем столе пять дел, которые я прошу вас разложить по папкам. Если это все, то я увижу вас завтра.

— Это не все! — выпалил Синклер, вставая перед человеком.

С удивительной ловкостью секретарша выскользнула из-за стола и дернула за рукав Синклера, протестуя:

— Так нельзя делать. Если вы немедленно не уйдете отсюда, я вызову…

— Ну-ну, Эрайна, — отмахнулся от нее судейский магистр, — я когда-то и сам был на службе империи. — Он снова повернулся к Синклеру. — Да, рядовой, в чем дело?

Синклер бросил возмущенный взгляд на пятящуюся Эрайну.

— Я — Синклер Фист, сэр. Я улетаю завтра.., на Таргу.

— Да, я об этом слышал. Неприятная заварушка. Сам-то я служил во время Филлипийской кампании. Получил пару медалей. А, то были дни, когда человек мог по-настоящему содействовать империи. Мы были тогда сильными, прежде чем Звездный Мясник забрал столько власти. Но вы ведь пришли сюда не для того, чтобы слушать болтовню старика…

— Нет, сэр. Я пришел, чтобы узнать о своих родителях. Судейский магистр наблюдал за ним печальными голубыми глазами.

— Понятно. И что я могу знать о ваших родителях?

Синклер сделал глубокий вдох:

— Вы приговорили их к смерти примерно двадцать лет тому назад, сэр. Не считая этого, я не знаю о них совершенно ничего. После их казни дело было засекречено, и все записи, относящиеся к ним и моей семье, были засекречены тоже.

— А вы хотите узнать все секреты?

— Да, сэр. Почему-то, ну.., направляясь на войну, я почувствовал, что это важно.

— Если дело было засекречено… А вы уверены… Хотите знать подробности?..

Синклер неловко кивнул.

— По-моему, я хорошо знаком с причудами человеческого поведения. Как изучающий социальную историю я уже ничему не удивляюсь.

— Хорошо, Синклер. Думаю, мой чай может немного подождать. Пройдемте в мой кабинет. Я подниму записи и скажу вам все, что смогу, с учетом секретности, разумеется.

***

Шаги простучали по холодному камню пола пещеры, глухо разнеслись по черным теням и отдались от крестового свода.