Реквием по монахине

Как только Стивенс вышел, в дверях неслышно появляется Гоуен, без пиджака, без галстука, в рубашке с расстегнутым воротом. Он смотрит на Тэмпл. Она сжимает руками виски и некоторое время стоит неподвижно. Затем опускает руки и решительно направляется к телефону. Гоуен продолжает наблюдать за ней. Она снимает трубку.

Тэмпл(по телефону). Триста двадцать девять, пожалуйста.

Она все еще не видит Гоуена. Он приближается, держа что-то в руке. Он подходит к ней, когда на другом конце провода ей отвечают по телефону.

Алло, мне хотелось бы поговорить с мистером Гэвином Стивенсом... Да, я знаю. Но он сейчас придет. Как только он появится, будьте любезны передать ему, чтобы он позвонил миссис...

Гоуен хватает ее за руку, держащую телефонную трубку, и прерывает разговор. Другой рукой бросает на стол тюбик с таблетками.

Гоуен. Вот твое снотворное. Почему ты мне ничего не рассказываешь о мужчине, который, по словам Гэвина, был в доме той ночью? Ну же! Тебе не понадобится больших усилий. Скажи, например, что это был дядя Бюки и что ты мне позабыла об этом сказать.

Тэмпл(вначале озадаченная, потом как будто успокоившись). Ты можешь мне поверить, если я тебе скажу, что никого не было?

Гоуен. Ну конечно! Я поверю всему, что ты мне скажешь. Я всегда тебе верил, не правда ли? И вот к чему это нас привело. До сегодняшнего дня я даже ухитрялся верить, что мне самому пришла в голову великолепная мысль отправиться на рыбную ловлю в Новый Орлеан. Я бы и сейчас был в этом уверен, если бы не подслушал вашу милую беседу с дядей Гэвином и если б он, совсем того не желая, не проинформировал меня... Без сомнения, все кругом в курсе дела, — все, за исключением меня, конечно. Но это очень хорошо. Приятно сознавать, что я один такой дурак, единственный... Ну что ж, спасибо и на том. Сделай, однако, усилие и попытайся хотя бы раз в жизни сказать правду. Может быть, Гэвин прав, может быть, он имеет дело не с моей женой, а с некой Тэмпл Дрейк, — мы с тобой хорошо ее знали, и вот, оказывается, она вернулась из прошлого, не так ли! Может быть, мужчина, который был здесь, и есть настоящий отец Бюки, который очень хотел, чтобы я поверил, будто мальчик действительно мой сын, и который в этот самый вечер случайно, проездом, оказался в нашем городе...

Тэмпл(поворачивается в сторону детской). Гоуен, замолчи!

Гоуен. Нет, нет, не бойся. Я не подниму шума, будь уверена. Я не ударю тебя. Я никогда не ударил в своей жизни ни одной женщины, даже потаскухи, даже потаскухи из Мемфиса или бывшей потаскухи из Мемфиса. Однако я знаю, что есть два сорта женщин, которых мужчине разрешается бить: свою жену и потаскуху. И видишь, как мне везет: я мог бы угостить обеих разом одной оплеухой. (Он умолкает, поворачивается к ней спиной. Затем, изменившимся голосом.) Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь выпить?

Тэмпл(напряженно). Нет.

Гоуен(протягивает ей пачку сигарет). Тогда возьми сигарету. Не важно что, но делай что-нибудь, не стой, как истукан.

Она берет сигарету и держит ее, бессильно опустив руку. Стоит неподвижно, как в столбняке.

Одно очко в мою пользу: я сумел сдержаться. Теперь продолжим разговор. Конечно, если мы будем в состоянии понять друг друга. Сегодня вечером потоком хлынули сенсационные сообщения. Не удивительно, что у нас в голове все перепуталось и мы не можем прийти к соглашению. Даже если речь идет о самых банальных вещах, например: отчего мать и достойная супруга вдруг повела себя как отъявленная шлюха, какой она прежде была, и таким поведением, по всей вероятности, вызвала убийство своего ребенка.

Тэмпл. Хорошо. Продолжим разговор, скажем то, о чем до сих пор умалчивали, и покончим на этом.

Гоуен. В самом деле? Ты думаешь, мы можем на этом покончить? Ты в самом деле уверена, что таким образом за все расплатишься, отдашь свой долг в этом мире — весь до последнего гроша, который могли бы с тебя и не спрашивать? Ты, видимо, полагаешь, что могла бы и не платить за то, что с твоей стороны было только ошибкой? Да, да, это была всего лишь ошибка, не правда ли? Простая ошибка. Так посмеемся, ради христа! Ну, смейся же! Смейся!