Реквием по мечте

Гарри провожал Мэрион домой. Ночь была теплой и душной, но они едва это замечали. То есть они знали, что ночь теплая и душная, но это оставалось фактом посторонним и не имеющим к ним отношения. Их тела были все еще напряжены и слегка зудели после попперсов и смеха, и в то же время они были расслаблены и очень спокойны после всего выкуренного хэша. Это был прекрасный вечер, или утро, или что бы там ни было, для прогулок по улицам района Яблока, называемого Бронкс. Кое-где над зданиями проглядывало небо со звездами, луной и прочей ерундой, которая обычно бывает на небе, но они предпочитали думать о звездах, планетах и луне, глядя на фонари в конце улицы. Если уж эти самые фонари мешают смотреть на звезды в небе, то примените немного волшебства, и сможете легко подстроить реальность под себя. Теперь вот уличные фонари превратились для них в звезды, планеты и луну.

Несмотря на столь ранний час, движение машин, такси, грузовиков, людей и случайных алкашей на улицах было довольно оживленным. Где-то в квартале от них появились двое и, шатаясь, двинулись в их направлении. Подруга тянула парня за рукав, мол, мне надо пописать, ради бога, остановись и дай мне пописать. Не можешь пять минут подождать, что ли? Это ж в паре кварталов отсюда. Нет. Я должна пописать. У меня моча аж до зубов поднялась. Господи, ты иногда хуже гвоздя в заднице! Правда? В любом случае меня сейчас не задница беспокоит. Она схватилась за него, он остановился, она подняла юбку, повисла у него на ремне сзади, присела и начала писать. Эй, ты какого черта там удумала, сучка ненормальная? – Аааааааааахххххххх, мне так хорошо! – Ты че, придурошная, что ли? – Да перестань ты ныть, аааааааааахххххх… – У тебя вообще стыда никакого, что ли, не осталось? Он расставил пошире ноги, пытаясь избежать текущего под него расширяющегося потока вечернего пива, а она продолжала облегченно вздыхать, не обращая внимания на щекочущие ее щиколотки брызги мочи, ее глаза блаженно прикрыты в абсолютном экстазе, при этом она раскачивается из стороны в сторону, держась за его ремень, а он с трудом пытается удержать ускользающее равновесие, тянет ее в другую сторону, одновременно пытаясь избежать потопа. Пойдем отсюда, ради Христа, – но она продолжала мочиться, вздыхала и раскачивалась на его ремне, – ты нас щас утянешь. Внезапно он видит Гарри и Мэрион, настороженно вскидывается, потом улыбается и, раскинув широко руки, пытается прикрыть свою подружку, опустошающую мочевой пузырь. Гарри и Мэрион довольно ловко, хотя и словно во сне, уклоняются от потока, с триумфом перешагивая ручей мочи, и Гарри улыбается парню: а твоя старушка поссать не дура, чувак, – потом засмеялся, и они с Мэрион идут дальше по улице, а парень некоторое время смотрит им вслед, и тут в его голове звучит сигнал тревоги, когда он чувствует, что его тело опасно накренилось, и он пытается восстановить равновесие, однако после короткой борьбы обнаруживает себя в воздухе, летящим ласточкой прямо в соседнюю речку, – эй, какого хера ты делаешь, ты, ненор… – и со шлепком падает в поток, барахтаясь в нем: ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! – в то время как его подружка лежит на спине, продолжая вздыхать: ааааа-хххххххх, – добавляя скорости и шума речному потоку, а ее счастливый спутник на эту ночку бултыхается в реке: Я НЕ УМЕЮ ПЛАВАТЬ, Я НЕ УМЕЮ ПЛАВАТЬ! – а потом в конце концов выбирается на берег исключительно благодаря своей мрачной решимости и выдержке, где тут же падает на колени и, опустив голову, пытается восстановить дыхание, а его подружка, вздохнув, переворачивается на бок и, приняв позу эмбриона, засыпает в кустах на берегу реки. Гарри смеялся и качал головой. Алкаши – это слишком, ты не считаешь? Они вообще не врубаются, ну никакого понятия о приличиях.