Реквием по мечте

– Затрудняюсь объяснить. Но почему-то мне кажется, ты должен знать.

И твердо выдержал мой взгляд. А затем нам с ним стало не до разговоров.

Приближающуюся посудину мы с Греком увидели одновременно. Издалека, еще до того, как услышали звук ее мотора. Вероятно, нам помог случай в виде резкого крика птицы, на который оба мы невольно обернулись. Но в большей степени по той причине, что показалась она на открытом участке моря, где острова отступали друг от друга довольно далеко, пусть и старалась держаться к ним как можно ближе.

Грек надолго припал к монокуляру, уже из зарослей, в которых мы к тому времени успели укрыться. Затем он предложил его мне, на что я отказался: ему куда важнее вся та информация, которую с помощью прибора он может получить.

Корыто не больше «Контуса», направляется в нашу сторону, ведет за собой на буксире две лодки. И еще при первой возможности оно укрылось в невидимой отсюда протоке. На какое-то время все они пропали из виду, после чего показались только лодки под веслами. Они слегка изменили курс, взяв немного правее от прежнего. Направлялись к острову, который, судя по всему, тоже никогда не скрывается под водой во время прилива. Во всяком случае, бо́льшая его часть. Что они там забыли? И почему катер остался где-то позади?

В голову упорно лезла единственная мысль: эти люди прибыли сюда по наши души. Дождутся темноты, стараясь не шуметь, приблизятся и попытаются застать нас врасплох. Что, кроме нас, могло их здесь привлечь? Мы находимся куда южнее той самой полосы, где на островах появляются предметы земного происхождения. Что-то еще? Но что именно? И в любом случае стоило бы насторожиться. Посмотрев на Грека, увидел его кивок – беги за остальными! И я побежал.

Они бросили ремонт сразу же, как только увидели меня, вынырнувшего на песчаный пляж и бегом спешащего к катеру. И тогда я выбросил вверх руку со сжатым кулаком, резко растопырив пальцы в самой верхней точке. Понятия не имею, применяется ли такой жест где-нибудь еще, но у нас он всегда обозначал сигнал тревоги.

Все сразу пришло в движение. Каждый бросился к своему рюкзаку, которые давно уже были приготовлены. Застыв на краю протоки, я наблюдал за тем, как они бегут по направлению ко мне. Все давно уже оговорено. Нет смысла в случае возникновения даже гипотетической опасности оставаться возле «Контуса», где мы будем как на ладони. Еще меньше смысла в том, чтобы укрыться внутри. Катер с куда большим успехом можно оборонять именно отсюда, укрывшись в густой «зеленке».

Глядя на бежавших в числе прочих девушек, мне вдруг пришла мысль, что глубина протоки скроет их если не с головой, то по самую макушку. У Леры тоже имеется рюкзак, обе лямки которого она из-за спешки накинула на одно плечо. И конечно же оружие. Револьвер, к которому какой-то местный умелец приделал рамочный приклад, превратив его в подобие карабина. Рюкзак был и у Дарьи, куда же тут без него. Наверное, и оружие тоже. Но если оно у нее и есть, то определенно компактное.

Подумав, подался навстречу, чтобы помочь Лере перебраться через преграду. Надеюсь, что Дашу тоже кто-нибудь догадается поддержать. Возможно, помощь понадобится и Грише Сноудену, он их обеих ненамного перегнал в росте. Подхватив Леру под колени и подняв в свободной руке два рюкзака и оба карабина, направился назад. Успев в ответ на вопросительные взгляды сказать:

– Гости. Возможно, по наши души. Грек за ними наблюдает.

Дарью перенес на руках Гудрон. Хотя не думаю, что у нее возникли бы проблемы с предложением помощи, женщина она симпатичная. По дороге к той части вершины холма, которая густо заросла кустарником, мы с девушками отклонились немного в сторону, чтобы остановиться через каких-то полсотни шагов.

– Ждите здесь.

Место удобное, и его я приметил еще во время прогулки с Греком. Небольшая ложбина в песке, прикрытая сверху растительностью, она даст защиту от палящего солнца. Со стороны пляжа – длинный камень высотой почти в человеческий рост, что тоже хорошо. При необходимости он прикроет от пуль. Торопливо поцеловав Леру (Дарью-то чего стесняться? Она сама женщина, поймет, оценит и ухмыляться не будет), бросился вслед за остальными.

Я застал их уже на самой вершине, занятых разговором, начало которого мне не суждено было услышать.

– Что это они темноты не стали дожидаться? Может, совсем и не к нам? – предположил Глеб.

– Малыш, ты бы вообще отсюда убрался, – поморщился Гудрон. – Твоя повязка издалека видна, и сам ты тот еще увалень.

Глеб что-то неразборчиво буркнул, но послушно отполз вниз по склону. Несмотря на резкость, в чем-то Борис прав. Свежая повязка на голове Глеба белела так, что едва не светилась. Да и сам он не воплощение грации. Но и только лишь. Во всем остальном неплох и надежен.

– И все-таки, – раздался голос Глеба уже где-то за нашими спинами. – Почему не ночью?