Реквием (ЛП)

Его густые волнистые волосы спадают на лицо, когда парень смотрит на банку с колой, сжимает рот в тонкую линию.

— Что-то в этом роде, — бормочет Тео.

Не говоря больше ни слова, парень вскакивает на ноги и набрасывается на своего друга. В мгновение ока он хватает Себа за рубашку и прижимает его спиной к стене.

— Ты покойник, ублюдок!

А затем он действительно срывается.

Я в ужасе наблюдаю, как Тео разворачивается и бьет кулаком в красивое лицо Себастьяна Уэста. Удар попадает в цель, и голова Себа откидывается назад, издавая громкий треск, когда задняя часть его черепа соприкасается со стеной позади него.

— А-а-а! ЧЕРТ!

Себастьян пытается ослабить хватку Тео на своей рубашке теперь, когда парень прижимает его одной рукой, но Тео не позволяет ему. Он бьет его снова, и снова, и снова, нанося удары сверху вниз так быстро, что Себ едва успевает среагировать между ними. Однако в конце концов он стряхивает с себя шок и начинает наносить ответные удары.

Отшатнувшись, Себ наносит правый хук Тео; звук его кулака, соприкасающегося с челюстью Тео, трещит и отражается от стен коридора — кажется, он достаточно громкий, чтобы разбудить мертвого. Голова Тео резко поворачивается. Парень отшатывается, но не теряет равновесия. Похоже, удар служит не столько предупреждением, сколько еще больше злит Тео.

Себ видит это. Я вижу это. Ноэлани видит это: момент, когда Тео решает убить Себастьяна Уэста прямо на месте. Ноэлани ахает и прикрывает рот рукой. Себастьян поднимает руки в знак протеста — он, очевидно, понял, что быть капитаном команды по борьбе ему здесь не поможет — и начинает пятиться.

Я знаю гнев. Жила с ним, обвитым вокруг моих костей, сколько себя помню. Он был верным компаньоном, следовавшим за каждым моим шагом с тех пор, как умерла Рейчел. Но я никогда не была свидетелем такой сгущенной, усиленной ненависти, которая сейчас живет в прекрасных глазах Тео. Вид этого бросает меня в дрожь.

— Тео. Ч-чувак. Будь благоразумным, — заикается Себастьян.

— Благоразумным? — Лицо Тео искажается. — Благоразумным? Ты, блять, издеваешься надо мной, да?

— Я не хотел ничего плохого.

— Твои действия свидетельствуют об обратном.

Тео загнал парня в ловушку; он загнал Себастьяна в угол, и теперь его единственный путь к спасению — через Тео. Что просто не вариант. Тео возвышается над ним, преграждая ему путь… а затем продолжает выбивать из него дерьмо.

— Тео! О боже мой! Остановись! — громкий крик Ноэлани грозит разорвать мою голову на части, но Тео ее не слышит. Не может. Он исчез в другом мире. Я вижу это в его пустых глазах.

Ноэлани поднимает меня на ноги; она так сильно сжимает мою руку, что ее ногти впиваются в мою кожу сквозь рукав толстовки.

— Скажи что-нибудь, Соррелл. Останови его. Он тебя послушает!

Лицо Себастьяна превратилось в кровавое месиво. Парень сползает по стене, оседая на пол, но Тео не прекращает его бить. Я пытаюсь, и пытаюсь, и снова пытаюсь, но не могу отвести взгляд. Это жестокость в ее самой жестокой форме. Шоу ужасов, от которого большинству людей снились бы кошмары. Но для меня это симфония. Кровавый, захватывающий дух балет. Тео Мерчант собирается убить этого парня за то, что тот причинил мне боль. Он не имеет права предпринимать такие действия в мою защиту, но его ярость пробуждает во мне что-то, что долгое время дремало. Какое-то странное ощущение, от которого мне хочется кричать с крыш. Это кажется темным, извращенным и неправильным на многих уровнях, но видеть Тео таким, в его самом порочном проявлении, все равно что видеть обнаженной его душу.

И это чертовски захватывающе.

— Остановите его! — снова призывает Ноэлани. — Он же убьёт его!

О, боже. Я не должна была наслаждаться этим. Делаю шаг вперед, у меня перехватывает дыхание, когда кричу:

— ТЕОДОР УИЛЬЯМ МЕРЧАНТ!

Слова разносятся по коридору, как пушечный выстрел. Тео застывает, неподвижный, как статуя, один окровавленный кулак поднят за головой. Медленно парень опускает его.

Никто не произносит ни слова.

На полу Себастьян хнычет, закрывая лицо руками; это чудо, что парень все еще в сознании; по правилам, он должен был потерять сознание где-то между десятым и пятнадцатым ударом Тео.

У меня невероятно кружится голова, но мне удается пробраться туда, где Тео нависает над Себом, все еще повернувшись ко мне спиной. Его плечи приподнимаются вокруг ушей, напряжение исходит от него, как дым. Ему не потребовалось бы много времени, чтобы сорваться и снова начать выбивать дерьмо из своего друга. Я кладу руку ему на плечо, и, как по волшебству, напряжение покидает его; парень оседает, его мышцы расслабляются, как будто мое прикосновение дало ему разрешение выпустить ярость, которая пожирала его. Однако Тео далек от спокойствия и свирепо смотрит на Себа сверху вниз, его волосы растрепаны и всклокочены.

— Скажи ей, почему ты это сделал, — требует он.

Себ кашляет, кровь стекает по его подбородку.

— Что ты ожидаешь от меня услышать?

— Скажи ей, — повторяет Тео, его тон обещает еще больше насилия, если парень не подчинится.

Себ смеется, тяжело вздыхая.