Читаем Реквием полностью

В них не было ни слова правды, полная чушь. Он очень разумно разрешил эту проблему. Выявил, кто из мальчишек это делал, отнесся с пониманием к тому факту, что он не мог справиться со своим всепоглощающим чувством к этой Макговерн и ревновал ее. Том объяснил ему, что Келли переживает приступ влюбленности в учителя и это бывает со всеми девчонками. Он был великодушен и отпустил мальчишку, всего лишь предупредив его.

Но он стал глядеть на Келли новыми глазами и ничего не мог с этим поделать. Буквально на следующий день она предстала перед ним в новом свете, живая и яркая, окруженная золотым сиянием. Знаки внимания, которые она ему посылала, стали мешать ему и даже тревожить. Она неизменно задерживалась после урока, выходя из класса последней, и он невольно замечал, что ранец у нее за спиной подтягивает платье вверх, приподнимая подол и открывая лишний дюйм ее бедер. Прежде чем закрыть дверь за собой, она всегда оборачивалась, ловя его взгляд, устремленный на нее.

«Господи Иисусе, – думал он, – ей всего пятнадцать, а она уже знает, как поймать мужчину на крючок».

Однажды в конце особо утомительного семестра, когда Том навевал скуку на самого себя, втолковывая ученикам различия между религиозными учениями, Келли подошла к нему после урока с вопросом:

– Почему мы не изучаем Песнь песней?

Другие школьники между тем покидали класс, оставляя их наедине, а он не смог сразу найти подходящего ответа.

– Что?

– Мы проходили иудаизм, индуизм, ислам и буддизм. Почему мы не читали Песнь песней?

– Потому что это не особая религия, Келли. Это одна из книг Ветхого Завета. Свадебная песнь. – Он притворился, что ищет что-то в ящике стола, чтобы не встречаться с ней взглядом.

– Я знаю. Приятель моей сестры учится в колледже. Он говорит, что мы в школе до этого еще не доросли.

– Ну, что еще может сказать студент колледжа? – Он поднял глаза. Она тряхнула медными волосами и облизала розовые губы. Она сделала это совершенно бессознательно. Блеклый электрический свет придавал желтоватый оттенок ее лицу и губам. – Подожди, – сказал он и стал поспешно выбираться из-за стола. – Я дам тебе Библию, прочтешь ее дома.

Ключи тряслись в его руке, Пока он отпирал дверь кладовой. Единственное, о чем он думал, – поскорее дать ей книгу и выпроводить восвояси. Он не мог находиться в классе наедине с ней. Просто не мог.

В кладовой он чувствовал себя в безопасности, но все время ощущал ее присутствие за дверью. Он включил свет и оглядел ряды учебников. Он искал издание Библии с достаточно крупной печатью и достаточно сухими комментариями, предпочтительно в обедненном современном переводе, который снижал бы пафос Песни и подходил бы для пятнадцатилетней сирены, влюбившейся в своего учителя.

Когда он потянулся за книгой, стоявшей на полке, дверь открылась, и она вошла. Мягко, медленно она закрыла за собой дверь и осталась стоять спиной к нему, держась за дверную ручку.

Он схватился за полку:

– Что ты делаешь?

Она отпустила дверную ручку и повернулась к нему. Ноги ее были скрещены в лодыжках, руки опущены и слегка сжаты. Глаз она не поднимала.

– Ничего нет хорошего в том, что ты сюда зашла. – Это вышло у него шепотом.

– Почему?

– Потому что это нехорошо. Вот и все.

– Почему?

– Келли, выйди, пожалуйста.

– Я думаю, вы не хотите, чтобы я выходила. Я думаю, я вам нравлюсь.

– Да? Но будет лучше, если ты выйдешь. Ну, в самом деле.

Он сразу понял, что сказал слишком много. Он все признал. Все, что ему надо было сказать, – «выйди отсюда». А он сказал не так. Его словно парализовало. Это исходило от нее. Она излучала сексуальную энергию, передавала ее Тому, заражала его. Руки его напряглись, кулаки сжались. В крошечной кладовке воздух пропитался запахом ее дыхания. Ему казалось, что он ощущает даже его вкус – сладкий вкус желания с кислым привкусом страха.

Он знал, что все учителя-мужчины рисуют в воображении подобные сцены в этой каморке. Большинство их не призналось бы в этом; очень немногим доводилось пережить это наяву. Она глядела в сторону, а он, прислонившись к полкам с рядами Библий, проглотил комок в горле и старался унять шум крови в ушах. Взгляд его упал на мягкую припухлость ее груди под кровоточащей розой. Дыхание ее было коротким, и он понял, что она боится не меньше его самого. Оба они потеряли власть над собой. Затем, впервые с тех пор, как она вошла в кладовую, она посмотрела ему в глаза. Если бы не это, если бы она продолжала смотреть в сторону, критический момент миновал бы, и они были бы спасены от самих себя. Но она смотрела на него снизу вверх, прищурившись, в глазах ее играли золотые огоньки, подобные крошечным колючим шипам, и вот руки его оказались на ее талии, а язык у нее во рту. Поцелуй был очень долгим. Она почти обмякла в его руках, но наконец паралич отпустил их.

– Это невозможно, – сказал он. – Я не люблю тебя.

– Не важно, все в порядке.

– Очень даже важно, и ничего не в порядке.

Перейти на страницу:

Похожие книги