Реквием

Собрав последние силы, Уилл кинулся к бадье, выхватил обломки деревянной миски и ринулся на Эдуарда. От неожиданности король попятился, зовя на помощь гвардейцев. Они ворвались в келью в тот момент, когда Уилл ударил острым концом по шее Эдуарда. Однако сказалась слабость и он промахнулся на пару дюймов. Гвардейцы уволокли его к стене.

Сломанные ребра потерлись одно о другое. Уилл вскрикнул, обломки выскользнули из пальцев. Гвардейцы принялись молотить его кулаками, и эту боль скоро сменили десятки других, более мучительных.

— Довольно!

Сквозь затуманенный взор Уилл увидел приближающегося Эдуарда.

— Пусть он живет. — Голос короля звучал напряженно, серые глаза расширились. — И перед смертью пройдет через все страдания, какие только мыслимы. Нет, виселица тут не годится. Слишком быстрая смерть. — Он подошел ближе. — Ты умрешь на эшафоте, но очень медленно. Вначале тебя привяжут за руки и за ноги к двум коням и как следует растянут. Но ты еще будешь жить. — Голову Уилла поднял за волосы гвардеец. Эдуард наклонился к ней. — Потом тебя положат на стол, и начнется представление. Палач разрежет твое тело от шеи до промежности и начнет медленно вынимать внутренности и сжигать одну за другой перед твоими глазами. И только тогда твои мучения в этой жизни закончатся. Чтобы тут же начаться в следующей.

Уилл заметил на щеке Эдуарда грязные капли и понял — это его моча, которую он плеснул в лицо короля, когда бросился с обломком миски.

И его губы скривились в улыбке, обнажив окровавленные десны.

В сознание Уилл пришел ночью. В черном квадрате окна мерцали звезды. Он напряженно вгляделся в распятие на стене. Вчерашняя бравада перед Эдуардом казалась ему теперь глупой. В душе не осталось ничего, кроме безысходного отчаяния. Он обрек себя и Дэвида на мучительную смерть. Случится это скорее всего утром, и он умрет с запятнанной совестью, без возможности совершить покаяние и получить прощение. Он нарушил все клятвы, данные перед Богом. Его единственной надеждой было то, что король сосредоточится на нем и не станет уделять внимания Дэвиду.

Уилл подполз к стене. Вцепился окровавленными пальцами в камень, подтянулся и сдернул с гвоздя распятие. Затем соскользнул на пол, сжимая его в руках.

— Боже, будь ко мне милостив, ибо я…

Дальше не получалось. Слишком много надо было сказать, слишком во многом покаяться.

Уилл глянул на дверь. Его накормят, хотя бы один раз. Эдуарду он нужен достаточно крепким, чтобы до конца перенести все мучения. Но он не доставит негодяю удовольствия. «Как ты надеешься справиться с сильными вооруженными гвардейцами, когда едва можешь передвигаться?» — спрашивал голос внутри. Не слушая этот голос, он медленно прополз по келье и повалился рядом с дверью. «Я буду сражаться и умру».

Глаза Уилла закрылись, голова упала на грудь. Он уснул.

Его разбудили раздававшиеся где-то поблизости приглушенные звуки. Они становились громче. Цепляясь за дверь, Уилл поднялся с распятием в руке. Неожиданно дверь приоткрылась. Следом появилась голова, и он ударил по ней деревянным крестом что было сил. Человек охнул. В следующий момент дверь распахнулась, и запястье Уилла сдавила огромная ручища. Он выронил распятие. Обладатель огромной руки громко прошептал его имя, затем откинул капюшон. Уилл различил во мраке лицо Уильяма Уоллеса. К нему приблизился другой, потирая голову. Грей! В коридоре мелькали темные силуэты. Блеснула сталь кинжала.

— Как вы?.. — начал Уилл.

Уоллес мотнул головой.

— Потом. Скажи, Адам здесь?

— Адам…

— Они знают, что он мой кузен, — быстро проговорил Уоллес. — И должны были привезти его сюда с остальными пленниками. Грей сказал, что видел его с тобой на поле.

— Адам погиб, — с трудом выдавил Уилл.

Уоллес окаменел. Грей тронул его за плечо.

— Пошли!

Уоллес очнулся и, подхватив Уилла за талию, поволок в коридор.

Там находились ирландец Стивен и двое пленников, которых везли с Уиллом на телеге. Они уже оправились и даже могли держать оружие. В углу валялись трупы королевских гвардейцев.

— Погодите, — прохрипел Уилл. — Дэвид. Его надо… — Он замолк, когда из тени выскользнули двое. Дэвид в накинутом на голое тело плаще был весь в ссадинах, но шел сам, правда, прихрамывая. Его вел, обнимая за плечи, Саймон. Они исчезли во мраке коридора, прежде чем Уилл смог вымолвить хоть слово.

Группу вел монах-доминиканец, следом шагал Грей. Они спустились по винтовой лестнице, где внизу лежал еще один мертвый гвардеец, и вышли на крытую галерею. Дальше быстро двинулись по освещенной звездами лужайке мимо воздвигнутого в центре эшафота. Сзади послышались крики. Уилл обернулся. За ними бежали два гвардейца. Третий ринулся поднимать тревогу. Уоллес отпустил Уилла. Он покачнулся, начал падать, но его вовремя подхватил Саймон. А Уоллес, выхватив из ножен свой огромный клеймор, бросился на гвардейцев. Сталь звенела недолго, гвардейцы успокоились. Однако впереди показались другие, поднятые по тревоге. Вовсю звонил монастырский колокол.

— Быстро! — крикнул Грей и повел их через арочный проход к ведущей вниз лестнице.