Реквием

– Вопрос к вам, гражданин Соловьев. При каких обстоятельствах вы перестали владеть этим кольцом?

– Мою жену убили, а кольцо похитили. С тех пор как ее убили, я больше кольца не видел.

– Когда это случилось?

– Давно. В восемьдесят восьмом году.

В течение некоторого времени в кабинете царила тишина, следователь дописывал протокол, понятые терпеливо ждали, когда нужно будет его подписать. Насте казалось, что она сейчас умрет от того напряжения, которое витало над головами присутствующих. Соловьев сидел ссутулившись и, казалось, даже не замечал, как по его лицу текут слезы. В его толстой нескладной фигуре и обрюзгшем, залитом слезами немолодом лице было столько горя, что невозможно было оставаться равнодушным. Лера же, напротив, словно окаменела. Она не пролила ни слезинки, на ее лице застыло выражение ужаса и отчаяния.

Наконец все ушли; кроме следователя, в кабинете остались только Лера Немчинова и Настя.

– Итак, Валерия Геннадьевна, продолжим, – сказал Ольшанский, вновь извлекая на свет Божий бланки протокола допроса. – Александра Васильевна, я хотел вас отпустить, я и так занял у вас слишком много времени, но видите, как все обернулось. Оказывается, ваш слушатель подарил своей невесте кольцо с трупа, так что я попрошу вас остаться и вернемся к вопросу о том, откуда у слушателей вашего института, будущих милиционеров, берутся такие странные предметы.

– Хорошо, я подожду, – с лицемерной покорностью ответила Настя, тихо радуясь в душе, что Ольшанский ничего не перепутал и не назвал ее Анастасией Павловной.

– Значит, Валерия Геннадьевна, что мы с вами имеем с гуся, – начал следователь. – Мы имеем подарочек странного происхождения…

Настя насторожилась. Костя резко меняет стиль разговора. До опознания он разговаривал казенными фразами, сухими, длинными и скучными, не позволяя себе ни одного слова, которое могло бы быть истолковано как фривольность или легкость тона. Теперь же вдруг он заговорил совсем по-другому, ерничал и, казалось, вот-вот начнет привычно хамить. В чем дело? Почему он так изменился? Ведь результат опознания не был для него неожиданным, и он, и Настя были почти на сто процентов уверены, что Соловьев свое кольцо узнает. Так и произошло. Значит, никакой новой информации опознание ему не принесло. Но ведь эта информация была, совершенно очевидно, иначе он не стал бы менять тон разговора. У Кости что-то на уме, он явно хочет поймать девчонку, но на чем? Неужели все-таки тот звонок был от Короткова и Юра сообщил что-то интересное?

– Как вы объясните мне тот факт, что у вашего жениха оказалось кольцо, принадлежащее убитой женщине?

– Я не знаю, – равнодушно ответила Лера, и стало понятно, что она собралась уйти в глухую оборону. Ничего не знаю, ни о чем не подозревала, мне никто ничего не говорил.

– Припомните, пожалуйста, как можно подробнее, как и при каких обстоятельствах Барсуков вручал вам подарок и какие слова при этом говорил. Как можно подробнее, – с ударением повторил следователь. – Мне важны любые детали. Где это произошло, когда, в котором часу, кто еще при этом присутствовал и так далее.

Лера начала рассказывать, и только тут Настя сообразила, что происходит. Прием старый, но эффективный. Ольшанский хочет «повязать» девушку деталями, мелкими подробностями, которые она сейчас начнет выдумывать на ходу. Маловероятно, что всю историю она придумала заранее до самых тонких подробностей и выучила наизусть, скорее всего это будет экспромт, в котором сама же Лера и завязнет. И все это означает только одно: Ольшанскому известно, что все было не так. И он хочет уличить Леру во лжи, причем так круто, что ей уже будет не отпереться и придется сказать правду. Значит, дед Немчинов утверждает, что кольцо подарил не Барсуков. Хотя может быть и наоборот, Ольшанский верит Лере и полагает, что солгал ее дед, а не она, потому и хочет получить как можно больше деталей, чтобы было о чем поговорить с Василием Петровичем. Очень любопытно!

Лера рассказывала долго, постепенно успокаиваясь и увлекаясь собственным повествованием. Ольшанский то и дело что-то уточнял, спрашивал подробности, Лера отвечала, но Настя заметила, что она начала путаться. Поистине, лжец должен иметь хорошую память и постоянно ее тренировать. Девушка, что очевидно, не привыкла к тому, что кто-то пытается поймать ее на противоречиях, оттого совершала с каждой минутой все больше ошибок.

– Простите, я не записал, повторите, пожалуйста, что вы заказывали в кафе, когда пришли туда с Барсуковым. Жюльен из грибов, бараний шашлык, что еще…

– Еще икру.

– Красную или черную?

– Черную.

– Ага, хорошо. Хотя нет, погодите, кажется, вы говорили, что жюльен был из курицы.

– Нет, из грибов, – ответила Лера.

А Настя точно помнила, что первоначально жюльен был из курицы, а шашлык еще пять минут назад считался свиным. Да и икра как-то быстро почернела, а ведь Лера сказала, что икра была красной. Девушка устала от собственного вранья и не обращала внимания на Мелочи, к которым неизвестно почему цеплялся Константин Михайлович.

– Как вам показалось, Барсуков раньше бывал в этом кафе?