Реквием

Я знаю, к чему приводит уступчивость и чем заканчиваются ситуации, когда из-за столкновений честолюбивых замыслов и амбиций поле деятельности научно-производственной группы превращается в место сражений. У меня нет четких оснований предполагать, что Олег именно такой. При всем уважении к тебе, я пока не возьму его в нашу группу, чтобы он, чего доброго, не натворил лихих дел. Сейчас не время для экспериментов. Не приваживай парня напрасными обещаниями. Найди благовидный предлог отказать, если уже пообещала, – твердым и безапелляционным, даже, пожалуй, жёстким тоном посоветовала Елена Георгиевна.

Она умела, когда это необходимо, придать своему голосу и торжественность, и ярость, и некоторую отстранённую надменность. И невдомек, что в своей уверенности – кто бы мог подумать! – она всегда сомневалась, о чём вряд ли кто-нибудь догадывался.

–Пожалуй, помогу Шевчуку на расстоянии. Я не стану возражать, если он придет ко мне на кафедру, дам ему несколько тестовых заданий, а там видно будет. Может, и отпадут всякие сомнения, и в аспирантуру его возьму, если окажется на самом деле толковым. Там он сумеет достойно распорядиться своим талантом. Я думаю, ты сумеешь правильно оценить это, без сомнения, важное предложение? Полагаю, и он будет приятно удивлен, узнав о моем желании помочь. Переубедила? Теперь мы сходимся во мнении?

Инна согласно кивнула.

– Знаешь, как он старается, часто даже в ущерб себе, – запоздало промямлила Инна, недовольная тем, что её «сватовство» не выгорело, и сразу же отвела глаза.

Виды она имела на холостого, заумного программиста. Он её племяннице приглянулся.

Елена Георгиевна, почувствовав изменение в настроении подруги, решила, что пора переходить в наступление:

– Да, Инна, всю бумажную волокиту по нашему договору на время придётся отложить или взвалить на тебя. Как ты к этому относишься? Какой вариант выберешь? Может, тебе стоит сразу включиться, чтобы нам не потонуть в ворохе документации. Только тебе с твоей педантичностью это по силам.

Инна недовольно хмыкнула. От обиды ехидные слова так и завертелись у неё на языке, но она прекрасно поняла мотив поведения подруги, благоразумно воздержалась от комментариев и заторопилась отойти «по делам».

«Ну и денек сегодня выдался», – вздохнула про себя Елена Георгиевна и направила свой взгляд через окно на далекий, еле видный в серой дымке объект, чтобы дать отдых глазам.

Шеф

Следующий пункт повестки заседания, подлежавший рассмотрению, непосредственно касался только механиков и мало интересовал Елену Георгиевну. Она сидела в лирической задумчивости, дальним зрением изредка поглядывая в окно. На стекле опять тонкие косые струйки дождя быстро и бесшумно размывали серые переменчивые картины городской жизни. Потом её мысли переключились на шефа. «Колоритная фигура – лобаст, сед, высок, широк, но тучным не выглядит. Хорошо скроен, плотно сбит. Глубоко отступившие залысины делают его лоб непомерно высоким. Лицо спокойное, решительное. Энергичный подбородок с ямочкой. В движениях сквозит уверенность – положение обязывает. Весьма внушительный вид! Не погрешу против совести, если скажу, что красив. И голос у него приятный, глубокий.

В юности он подумывал о карьере артиста – недостижимое всегда манит! – но по настоянию отца пошел в университет и увлёкся наукой. В ней он настойчиво-любознательный. Защитил докторскую. А потом административные способности проявились и пригодились. На посту завотделом двадцать пять лет. С этим и подошел к шестидесятилетнему рубежу. Как принято было раньше говорить, прожил все эти годы не зря. Но мы надеялись, что дорастет до кресла директора института.

Конечно, нельзя сказать, что шеф всегда вел себя расчетливо, но зазря не подставлялся под удары. Неконфликтный, неизменно дружелюбный. Пользуется расположением подчинённых, на редкость справедливый, не имеет обыкновения попусту придираться, никого не наказывает под горячую руку. Этакий простоватый балагур – вот в чем тайна его обаяния. Юмор имеется в его творческой палитре. Иногда приправляет свои указания крепким словцом, но только с мужчинами, когда доведут до высокого градуса раздражения.

У него практичный ум немолодого, опытного, положительного человека: к месту, вовремя извинится, когда следует, маску наденет – в наивного сыграет. Приходится. Ведь чем больше уровень цивилизации, тем плотней прирастают различные маски к лицам. Зато по-крупному не предает. В беседе старается никого не ранить, искусно наводя мосты искренних взаимоотношений. И стрелочника винить в чужих промахах не станет. Ни деньги, ни должность не испортили в нём человека.

Не злоупотребляет своими возможностями руководителя. В нём нет ничего такого, что могло бы натолкнуть на мысль о его непорядочности. На таких вот и стоит Россия-матушка. Ему, наверное, тоже надоели официозные глупости. Но полномочия с себя не слагает…