Рекрут

Девушке не понравился язвительный тон участкового, а еще больше то, как его шаловливые беспокойные глаза пробежались по ее фигуре, и она постаралась показать наглому старлею, что совсем его не боится и ни в чем не виновата.

— Во-первых, я вам не голубушка, — спокойно заметила девушка, хотя в ее голосе чувствовались волнение и неуверенность, а во-вторых, и не догадываюсь и не имею ни малейшего представления о цели вашего неожиданного визита.

— Так ли уж неожиданного? — снова ехидно усмехнулся мужчина, заполняя бланк.

— Да.

Закончив свою писанину, Глотов серьезно взглянул на девушку.

— Так вот, Вероника Лефтова, — сурово произнес он, словно читал приговор, — вы незаконно ворвались в квартиру, не принадлежащую вам, а являющуюся по закону собственностью домоуправления, то есть государства, и я как участковый должен принять меры по вашему выдворению из чужой для вас квартиры.

— То есть как чужой! — возмутилась молодая хозяйка, — я здесь живу с детства и выписана только на время учебы!

— Правильно, — согласился участковый, — но это не дает вам права самовольно взламывать двери и занимать казенную жилплощадь.

— Я не взламывала, у меня мой законный ключ.

— Ошибаетесь, — усмехнулся Глотов, — ключ ваш, но замок уже государственный, а посему попрошу вас покинуть незаконно занятую жилплощадь.

— Я никуда не уйду, — воспротивилась возмущенная девушка, — я буду жаловаться!

— Это ваше право, — равнодушно заметил милиционер и пододвинул лист бумаги, — распишитесь.

— Что это?

— Протокол, — пояснил Глотов, — распишитесь в том, что вы ознакомлены…

— Я ничего подписывать не буду! — отрезала Вероника.

— Зря, — произнес старлей, — это вас не спасет.

Участковый поднялся со стула и, нахлобучив фуражку на голову, аккуратно положил в папку лист.

— Входя в ваше положение, — бросил на прощание Глотов, — даю вам на сборы двадцать четыре часа. После чего будут приняты меры, предусмотренные законом.

— Я все равно никуда из своей квартиры не уеду, — не сдавалась Вероника.

— Мое дело вас предупредить, гражданка Лефтова, — сухо ответил Глотов, — и попрошу вас не устраивать здесь притон.

— Что вы имеете в виду?

— Что говорю, то и имею, — зло усмехнулся старлей.

Когда Вероника закрыла дверь, ноги у нее подкосились, и она опустилась на пол прямо у порога. Что будет дальше? Как жить? Уйма вопросов требовали ответов. Единственная надежда была на Вадима, который был намного старше и опытнее ее.

* * *

Вероника не находила себе места. Вадима все не было, и, чтобы как-то скоротать время, она решила принять ванну. Девушка зашла в ванную комнату и открыла воду. Краны гудели, и Вероника отметила, что они так и не починены. Вдруг ей показалось, что раздался телефонный звонок.

Стремглав бросившись к аппарату, девушка сняла телефонную трубку.

— Слушаю, — радостно воскликнула Вероника.

В трубке послышался грубый незнакомый голос:

— Вас беспокоят насчет обмена квартиры.

— Какой?

— Вашей.

— Вы ошиблись, мы не занимаемся никаким обменом.

— Извините, — прозвучала короткая фраза, и раздались гудки.

Глава 2

Вадим срочно поспешил к Лефтовой. Благо было недалеко, и минут через пятнадцать он вошел во двор, где за непродолжительное время его отсутствия произошли большие перемены. Почти весь двор был завален стройматериалами, стояла строительная бытовка, которой утром еще и в помине не было. Из маленького окошка передвижки выглядывал мужчина, по всей видимости сторож, охранявший новый объект.

Вадим обратил внимание на щит, на котором была надпись: «Реконструкцию дома ведет СМУ-15 и ЗАО “Атлант”. Заказчик — горисполком». Была еще какая-то приписка и сроки, но Вадим не стал больше задерживаться и вошел в подъезд.

* * *

Вихрев застал Веронику в плачевном состоянии: возбужденную, испуганную и беспомощную. В ванной грохотала вода, вода стала протекать в коридор. Вадим бросился в ванную и увидел, что через край огромной раковины на пол стекает вода. Он быстро закрутил краны и вышел к побледневшей Веронике, которая молча и безучастно наблюдала за всем происходящим.

При появлении Вадима девушка немного пришла в себя и оживилась. Они уселись на кухне, и Вероника, утирая слезы, сумбурно и сбивчиво рассказала ему, что произошло с ней за этот сумасшедший день.

Вадим слушал внимательно, иногда переспрашивал, уточняя некоторые подробности, и чем больше он узнавал новостей, тем больше у него возникало вопросов и подозрений.