Рекрут

«Итак, — подытожил он, — Витька Беспалый отменяется, уж слишком он заметная фигура в городе, да и нет его рядом! Что у нас остается? Остается Андрей Котов, старый школьный товарищ».

* * *

Андрей рос тихим, уравновешенным мальчиком в одном дворе с Сашкой Буровым. Мальчишки были одногодками и вместе гоняли на улице в футбол, хоккей, лазили по заборам и дрались со сверстниками из соседнего переулка. В отличие от Сашки Андрей был всегда на вторых ролях в компании. Крепким здоровьем и телосложением мальчик не блистал, да и дрался он в основном не в удовольствие, как остальные забияки, а скорее по необходимости: из солидарности, за компанию. По складу своего характера мальчишка предпочитал одиночество, книжку и домашний уют. Но, как известно, человека воспитывают не только дом и школа, а в большей степени улица, где утаить и скрыть от сверстников невозможно было почти ничего, где вырабатывается характер и завоевывается место под солнцем.

Андрей не был заядлым драчуном, но он был настоящим бойцом, который никогда не прятался за чужие спины и встречал опасность, повернувшись к ней лицом. За это и за прямой честный характер ребята очень уважали паренька, а Сашка Буров не чаял в нем души и при случае всегда заступался за него и всячески поддерживал.

Решение пойти в уголовный розыск было для многих полнейшей неожиданностью, но только не для самого Андрея Котова. Видя творящиеся беззаконие и несправедливость, он после армии пошел служить линейным милиционером, заочно окончил юрфак и, успешно «прокрутив» несколько громких дел в городе, дослужился до капитана. Конечно, многое в сознании Котова изменилось, жизненный опыт стал богаче и горше, но чистота и принципиальность, которые были присущи ему в детстве, так и остались в нем на всю жизнь.

Сашка Буров снова потянулся за новой сигаретой, принимая окончательное решение относительно Андрюхи Котова. Несомненно, ему можно было доверять, но капитан был уж чересчур правильным и честным, а в этом деле против врага нужно действовать его же методами, порой не вмещающимися в рамки общепринятой морали, и даже переступая иногда рамки дозволенности и законности.

Бурову оставалось свернуть в последний тихий переулок, где он решил оставить машину, и, пройдя дворами, сесть в автобус, следующий в центр города.

Нужно было срочно придумать, куда и кому передать имеющиеся у него материалы.

Буров сбавил скорость и, выбрав место для стоянки возле кустов, заглушил мотор. «Вот и приехали!» — горько усмехнулся Сашка и задержал свой взгляд на литровой бутылке спирта, торчавшей между сиденьями. «Шахнуть бы эту бутылку, упасть и забыться!» — подумал про себя. Буров даже откупорил пробку и поднес к лицу бутылку. В нос ударил сильный запах алкоголя, перемешанный со странным запахом не то ацетона, не то бензина.

— Твою мать! — громко выругался Сашка. — И чем только не травят бедную Русь!

Он небрежно закупорил бутылку и, отставив ее на соседнем дерматиновом сиденье, укрытом ворсистым чехлом, моментально забыл об импортной отраве. «Интересно, — подумал Сашка, — как бы в такой ситуации поступил Виха? Тот уж точно что-нибудь придумал бы, да еще такое, что никому и не снилось! Виха, Виха», — завертелось в голове Бурова.

— Ну конечно же! — выкрикнул Сашка и с силой ударил по баранке, отчего бутылка спирта опрокинулась, и вонючая спиртовая жидкость полилась на сиденье. Однако Буров и не попытался что-либо предпринять, чтобы ее спасти. — Единственный, кому по плечу «раскрутить» это опасное дело, — это Вадим Вихрев.

Глава 11

Вадим Вихрев, или, как звали его друзья, Виха, был одним из лучших в разведшколе. Сам Вихрев называл себя Рекрутом.

Народ в разведшколе был разношерстный, от простых ребят родом из затерянных в глубинке деревушек до столичных матерых интеллектуалов из интеллигентных семей. И как бы армия с ее серыми шинелями не уравнивала всех под одну гребенку, через пять минут общения сразу можно было безошибочно определить, откуда родом новенький курсант и к каким слоям общества он принадлежал: одного выдавала внешность, другого провинциальный говор, манеры или интеллект. На начальном этапе для школы это не имело большого значения, потому что основной ее задачей было «обтесать» новобранцев, физически и технически подготовить, сделать из них рядовых универсалов. Это уже потом, к концу обучения, следовало определить амплуа каждого и принять конкретное решение относительно его дальнейшей судьбы, исходя из физических, моральных и интеллектуальных данных, — быть ему профессиональным разведчиком или просто «камикадзе».

Впрочем, посылая в школу, руководство приблизительно планировало, для какой работы будет подготовлен тот или иной курсант, но в таком деле всегда могли быть неожиданности и сбои. Бывало, простой забитый сельский паренек проявлял вдруг такую тягу к знаниям и способности к технике, языкам, что видавшие виды инструкторы и педагоги хватались за голову и удивленно, но самодовольно причмокивали губами, многозначительно приговаривая: «Да, велика Русь-матушка! Не перевелись еще Ломоносовы…»