Рекрут

С тех пор, подобные процедуры продолжались регулярно и периодически разбавлялись другими, больше смахивающими на приемы инквизиторов средневековой Испании, чем на научные изыскания ученых развитой цивилизации.

Боль, еда, сон, загрузка новой базы, снова боль, еда, опять какие-то процедуры — мой распорядок стал напоминать мне муки грешника, низвергнутого в ад на вечные страдания.

Постепенно на меня напала какая-то апатия и отрешенность. Попытки освободиться, предпринимаемы мною на всем протяжении времени нахождения здесь не привели к успеху. Изменения, коснувшиеся моего тела, сделали несомненно сильнее и быстрее меня прежнего, но отнюдь не превратили в супермена, способного разорвать голыми руками миомерные силовые путы, в которых я находился большую часть времени. Я стал умнее, но по части обмана систем безопасности или охраны так же не преуспел. Здешний персонал отлично знал свое дело и не давал мне ни одного шанса провести их и сбежать из этой душегубки.

Дни шли и желание обрести свободу и избавиться от каждодневных пыток, начало уходить из уже почти сломленного тела. Я даже перестал чувствовать боль и почти не обращать на нее внимание, научившись отвлекать свой разум чем-то посторонним. Я так же выгибался на столе, изображая страдания, но боли я уже не ощущал.

Перелом произошел в один момент. Случайно брошенный взгляд на один из мониторов, стоявших на столе, вернул меня не только прежнего, но и разбудил во мне нечто такое, о чем я раньше и понятия не имел.

Распластанное тело пристегнутое к вертикальной металлической стойке совсем не походило на меня до такой степени, что сначала я даже не узнал себя. Но всматриваясь в осунувшееся лицо человека, с худым и поджарым телом, понимание, что это и есть нынешний я, пришло ко мне не постепенно, а внезапной вспышкой осознания. Светлые волосы блондина, испарились, уступив место пепельно-седым, торчащим в разные стороны лохмам. Шрамы, покрывающие правый и левые бок, оставленные от некоторых ‘заборов образцов’ садистов, почему-то называющие себя учеными, четко выделялись на белой коже. Абсолютно голый, я выглядел настолько жалко и убого, что во мне что-то переклинило.

Чувство ярости и ненависти, зародившиеся во мне, как будто обрели физическую форму и помогли разорвать мои путы в мгновения ока.

Стоявший чуть поодаль ассистент доктора Гэлберт, успел лишь удивленно открыть рот, когда моя рука схватила его за горло и повалила вниз.

Он был один в комнате и мне никто не стал мешать методично бить головой помощника местного доктора Менгеле о поверхность пола.

Я не вышел из себя настолько, чтобы потерять контроль над своим телом. Наоборот, четкость и легкость движений ощущались мной в полной мере. Я наслаждался этим. Энергия, внезапно появившаяся во мне буквально переполняла меня и требовала выхода наружу. Я понимал, что в настоящий момент убиваю живого человека. Понимал, но желания остановиться не испытывал. Я бил, бил и еще раз бил, наблюдая, как ошметки крови, мяса и костей отлетают в стороны. Никакого отвращения или тошноты, только удовлетворения от того, что враг уже мертв и точно больше не встанет.

Рубеж, отделявший цивилизованного и культурного человека из двадцать первого века Земли и того, кто живет по принципу ‘кровь за кровь’ был пройден незаметно. Никаких адвокатов и исков за нанесенный ущерб — тебя ударили, ударь в ответ обидчика так, чтобы он больше никогда не смог поднять на тебя руку. ‘Глаз за глаз’, ‘зуб за зуб’, ‘кровь за кровь’ — эти понятия были актуальны в этом мире, как нигде больше.

Когда от мертвого тела с разбитой головой, отходила фигура, она принадлежала уже не Максиму Александровичу Вольфу, частному предпринимателю и гражданину Российской Федерации из дикого мира под названием Земля. Вместо него комнату лаборатории покидал рядовой военизированного корпуса корпоративной армии Макс Вольф, солдат, способный на уничтожение любых целей, вставших у него на пути.

То, что помогло мне освободиться от креплений на столе, никуда не исчезло. Я двигался легко и быстро, энергия просто переполняла меня, выплескиваясь наружу в виде мгновенных ударов по всему живому, попадающемуся мне в коридоре.

Общей тревоги еще не было слышно, когда я прошел по извилистым переходам, убивая всех людей на пути и повстречал первых вооруженных охранников.

Корпорация "Филора", как и "А.Н.Т." предпочитала на подобных работах задействовать живых людей, вместо запрограммированных машин. И за время нахождения здесь, я уже видел сотрудников службы безопасности несколько раз. В отличие от встреченных в бункере наемников, экипированных в военные доспехи и имеющих большие пушки, местные имели более чем скромный вид. Бронежилет-кираса из металлопластинчатых щитков, защищал их не слишком хорошо и явно был не приспособлен для деятельности снаружи. Их содержали здесь, чтобы контролировать обстановку только внутри базы и с настоящими противниками эти увальни еще не встречались.

До последнего момента.