Реконструктор

Роханцев нервно курил одну палочку аромы за другой, отбрасывая практически недокуренную, чтобы через мгновение раскурить новую. Кай, все же примчавшийся в крепость на своем мотовелике, вопреки приказу оставаться дома, сидел на траве и, обхватив голову руками, натужно подвывал. Тейрина опустилась рядом с парнем, несколько минут пыталась его успокоить, потом поднялась и, подойдя к Сергею, молча уткнулась ему в плечо.

А Ратный ничего не видел вокруг, он оцепенело глядел на огни пожарища, чувствуя, как в груди поднимается непонятная волна гнева и дикой ненависти. Словно всколыхнулся некий слой генетической памяти, словно землянин отпрыгнул на несколько столетий назад, когда крылатые машины с черными крестами на крыльях обрушивали неумолимую смерть на спящие города. Он не знал, что его прапрадед примерно так же в предрассветный час стоял у края аэродрома и, чуть не плача от бессилия, глядел на свой догорающий «ишак», который так и не успел поднять в воздух, чтобы остановить крылатую смерть. А когда солнце первыми лучами озарило небосклон, глаза обоих мужчин, разделенных не только сотнями световых лет, но и бездной веков, сверкали праведным гневом и холодной решимостью идти до конца.

– Мне понадобится чертежная доска, – пробормотал Сергей, скрипнув зубами, и, обернувшись к удалявшимся дирижаблям, добавил: – Но клянусь, вы будете у меня гореть. Гореть ярче этого города.

Глава 6

Город лежал в руинах. Создавалось впечатление, что в нем не осталось ни одного неповрежденного здания. Выбитые глазницы окон зияли пустотой, в которой порой вспыхивали зловещие языки пламени. Кривые закопченные зубы разрушенных, иссеченных осколками стен застыли в немом молчании. Улицы и дворы испещрены темными провалами воронок. Везде осколки кирпича вперемешку со стеклом, искореженными кусками метала, земли, а порой и кусками человеческих тел. Раскидистые деревья, растущие вдоль улиц, местами превратились в обугленые скелеты, в безмолвном вопле тянущие к небу свои дымящиеся ветви. Едкий дым от пожаров туманной дымкой застилает город, заставляя слезиться глаза, а порой заходиться в продолжительных приступах кашля. Однако огонь никто не тушит. Выжившие либо спешат убраться из агонизирующего города, либо помогают разбирать завалы, чтобы вызволить зовущих на помощь людей. Впрочем, последних с каждым часом становится все меньше и меньше – крики смолкают. И происходит это отнюдь не потому, что людей успевают спасти…

На самом деле тех, кто спасает, очень мало. Это всего лишь два десятка рабочих с фабрики отца Кая, которая, как ни странно, совершенно не пострадала от налета, несколько примкнувших добровольцев да гарнизон крепости. Хотя от девчонок толку было мало. При виде обгоревших тел большинство из них впали в полный ступор, граничащий с паникой, и Роханцев был вынужден отправить их обратно в крепость.

В городе из гарнизонных остались лишь Сергей с комендантом да еще три девушки, среди которых оказалась и Тейрина. Глядя на нее, Ратный поражался, сколько мужества скрывается в этой худенькой девочке, которая отважно лезла в развалины дома, едва заслышав очередной крик о помощи. И, наверное, именно ее пример заставлял его, стиснув зубы до противного скрежета, помогать разбирать завалы, сдерживая рвотные позывы при виде очередного трупа.

К концу третьего дня он уже ощущал себя бездушной машиной, которая, даже не морщась, равнодушно оттаскивала очередные изуродованные останки в сторону, чтобы они не мешали раскопкам. Внутри души поселилась какая-то холодная пустота, и лишь где-то глубоко внутри бурлил вулкан зарождающегося гнева. Эти люди не были ни в чем виноваты. Это был мирный городок, большая часть населения которого состояла из стариков, женщин и детей. А этот налет явился актом планомерного уничтожения – циничного и безжалостного. Судя по разрушениям, ястанские дирижабли полностью опустошили бомболюки, выбросив свой смертоносный груз на жилища беззащитных людей. А если учитывать размер аппаратов и их грузоподъемность, то оставалось только удивляться количеству выживших. Хотя город практически перестал существовать, превратившись в смердящий гарью труп.

Целью атаки был именно мирный город и его жители. Тот же завод, находившийся в километре от городской черты, практически не пострадал, впрочем, как и крепость с недостроенным портом.

Раненых перевозили в крепость, где в одной из пустующих казарм оборудовали что-то вроде госпиталя, а остальные выжившие разместились в зданиях недостроенного порта. И хотя все прекрасно понимали, что город полностью разрушен, многие предпочли остаться, и даже уже ушедшие вернулись. Сергей смотрел на этих измученных, убитых горем людей, не понимая, что удерживает их здесь.

– Это наш дом и наша родина. Здесь я родилась, вырастила детей и похоронила мужа, – ответила пожилая женщина, когда землянин спросил ее о причине, по которой она остается. – Война когда-нибудь кончится, и город мы восстановим.

В ее словах было столько непреклонной уверенности, что Сергею оставалось только согласно кивнуть. Вскоре эта женщина умерла.