Реконструктор

2. Два офицера и тридцать шесть бойцов – убиты.

3. Восемнадцать раненых вынесено в расположение наших войск.

4. Пропало без вести – четыре человека.»

Выписка из постановления:

«За выполнение задания командования и проявленное при этом мужество и героизм наградить орденами и медалями следующих бойцов и командиров РККА:

…командира взвода отдельной разведроты двести восемьдесят шестой стрелковой дивизии – старшину Красовского Максима Андреевича – орденом Красной Звезды (посмертно)…»

Эпилог

Подполковник Дронов поднялся на крыльцо и стукнул костяшками пальцев в закрытую дверь:

– Кто там?

– Свои – подполковник Дронов.

– Ой! – За дверью затопали ноги, что-то стукнуло.

Спустя минуту лязгнул крючок, и дверь приотворилась.

– Заходите, товарищ командир… – отступила в сторону чернявая девушка в военной форме.

– Да я, собственно, ненадолго… Мне бы Нину повидать.

– Маркову? Это можно, я сейчас! – И девушка исчезла внутри.

Гость повернулся и, отойдя в сторону, присел на лавочку. Достал портсигар, вытащил оттуда папиросу и постучал по крышке. Подумал и осторожно убрал ее назад.

– Товарищ подполковник?

– Здравствуйте, Ниночка, – приподнялся офицер.

– Здравия желаю… а… что случилось?

– Да вы присядьте, – указал он рукою на место рядом с собой.

Девушка опустилась, но смотрела на гостя с выражением какой-то тревоги в глазах:

– Максим?

– Да, Нина. Он не вернулся.

– Но… Он ведь и раньше…

– Там был такой взрыв… За километр с людей пилотки посносило.

Нина стиснула кулачки и прижала к груди руки.

– И что же теперь?

Дронов облизал пересохшие внезапно губы. Не первый день на войне, столько уже всякого повидал, но в такие вот моменты он как-то терялся.

– Формально – он пропал без вести. Но все понимают, что выжить при таком взрыве невозможно. Он признан погибшим. И награжден орденом, посмертно.

Девушка молчала.

– Я знаю, что он всегда вас выделял среди прочих. Максим был скрытным человеком, но мне кажется, что он вас любил. Ведь это так?

– Да… Я тоже…

– Знаю. Не удивляйтесь, мне по должности положено многое знать. И еще… вас ведь скоро должны комиссовать?

– А вы откуда?! – вспыхнула Нина. – Ну да…

– Возьмите. – Подполковник протянул ей красную коробочку. – Это его орден. Ну, тот, которым его наградили. И две медали – разведчики сдают их перед выходом, такие правила. Формально вы ведь не женаты, но начальник штаба армии приказал сделать исключение. Пусть ваш ребенок сможет увидеть подтверждение того, что его отец был не совсем обычным человеком…

* * *

«А я вот щас какому-нибудь дяде… Вот просто ни за что – сугреву ради!»

Это Дольский?

Ну да… вроде бы он.

Ох, я этому дяде и врежу! Чтобы не бросал куда ни попадя всякое железо! Как еще ребра все не поломал?

Ворча под нос, пытаюсь выбраться из кучи каких-то железяк. Зрение понемногу фокусируется, и я вижу свет! Опа, так это что ж такое получается – взрывом весь погреб раскурочило? Ну и ну – неслабо же приложило!

Стоп.

Неслабо?

Это взрывом-то нескольких снарядохранилищ? Да тут не то что погреб – холм приличных размеров срыло бы до основания!

Сажусь на деревянный пол и осматриваюсь.

Нет, взрыв был и здесь – одну стену развалило до половины, а в воздухе еще ощущается кислый запах взрывчатки. Однако на взрыв артсклада это походит весьма слабо – не те последствия.

Да и не погреб тут – обычный дом. Я бы даже сказал, более чем обычный – он современный! Ибо ничем иным объяснить наличие разбитого телевизора я просто не могу.

Кстати говоря, мне знакомо это понятие – плазменный телевизор. И вот та хреновина на полу – разбитая микроволновая печь.

Интересно… а ведь раньше (когда?) я этого не знал!

Гул в ушах тоже понемногу стихает. Опираюсь руками об пол и приподнимаюсь. Ноги слушаются плохо, меня «штормит» и качает.

Пулемет…

Вот он, на полу лежит. И лента вставлена в приемник.

Ощупываю себя – пистолет тоже на месте.

Нехилый, между нами говоря, геморрой может выйти! Судя по обстановке, здесь вполне себе современность. И тут здрасьте – мужик с пулеметом в разрушенном взрывом доме. Как прикажете сей факт объяснять?

Стоп-стоп-стоп!

Кому, во-первых объяснять? Где я вообще нахожусь?

Поднимаю с полу обрывок газеты.

Буквы все знакомые, а слова… не совсем. Так это украинский! Вот незадача-то! И как я теперь буду объясняться с их милицией? Ладно бы свои, а тут и вовсе – другая страна. И дом, кстати говоря, вполне себе на украинскую хату смахивает. Вон и рушники цветастые в углу валяются – взрывом их туда отбросило.

Увидев на полу осколок зеркала, приподнимаю его и пытаюсь себя рассмотреть.