Реконструктор

Вообще говоря, настроение у нас всех существенно повысилось. Оружие есть, есть и еда, даже одежда, пусть и с чужого плеча. Пользуясь случаем, подкатываюсь к Корчному и выцыганиваю у него еще пару десятков патронов к своей винтовке. Ну вот, теперь можно воевать!

Ужин…

Наверное, не часто случаются на войне такие моменты, когда ты всем доволен и на душе не висит ничего тяжелого. Даже забываешь о том, что сидишь сейчас во вражеском тылу, плечи твои согревает чужая форма, и будущее абсолютно непредсказуемо. Но ты сыт, согрет, рядом с тобой сидят твои товарищи по оружию, и на сердце отчего-то тепло. И кажется, что и дальше все будет точно так же.

И даже во сне, морща нос от терпкого бензинового запаха, отчего-то чувствуешь себя спокойно и умиротворенно.

Но утро – оно все расставляет по своим местам. Сразу после легкого перекуса сажусь чистить свое оружие. Краем уха слышу, как описывает нашу вчерашнюю схватку с немцами Кружанков. Послушать его – так я и вовсе какой-то головорез. Вместо того чтобы попросту пристрелить офицера, начал его мутузить кулаками и в итоге зарезал как свинью. Ох и язычок у Николая! Не доведет он его до добра…

Но меня окликают, Корчной подзывает нескольких человек к себе. Подходим и присаживаемся на землю рядом.

Судя по выражению лица нашего командира, он уже задумал что-то необычное. Так оно и оказывается.

– Вот что, товарищи! Мы на свободе, вооружены и сыты – это хорошо! Но вот там, в лагере, остались еще наши товарищи! И что же мы, так и оставим их в этой дыре? На потеху немцам?

Вот тебе и здрасьте…

Нет, я, конечно, понимал, что просто так в лесу мы отсиживаться не станем. Но чтобы вот так, с ходу…

– Что молчите? – обводит нас взглядом старшина.

А что мне – речь произнести? Авантюра это все – десятком человек на полуроту охраны переть. Однако молчу, выжидая, что скажут остальные.

Против моего ожидания, большинство присутствующих (двое из троих) с данным предложением согласны.

У них что, совсем с головами плохо?

– А ты, Максим, чего молчишь? Не согласен? – смотрит на меня Борисыч.

– С чем?

– Ну ты даешь! С предложением освободить наших ребят, с чем же еще?

– С самой идеей – согласен. А с предложением – нет.

В воздухе повисает какая-то гнетущая тишина.

– Поясни, – спокойно говорит старшина. Но я-то вижу, как трудно ему дается это спокойствие, и в воздухе повисает какое-то непонятное напряжение.

– Не проблема. Сколько человек в охране лагеря?

– Было – сорок. Пятерых на дороге положили, так что теперь…

– Их усилят дополнительным взводом. Так? Ну или пару отделений пришлют. Да если их и не усилят, то все равно у нас патронов – максимум на полчаса боя. И как долго можем мы сейчас воевать?

– Могут и не прислать… – неуверенно говорит кто-то из бойцов. – У них и так народу не хватает.

– Хорошо. Пусть так – тридцать пять человек. Сколько у них пулеметов?

– Четыре.

– Где и как расположены?

– Два на вышках – по углам лагеря. Еще один у дороги, и последний у караульного помещения, в окопчиках установлены.

– Сколько человек одновременно заступает на посты?

– По два человека у пулеметов в окопах. По одному на каждой вышке. И еще две пары патрулируют периметр лагеря.

– Итого – двенадцать человек в дежурной смене. Как мы уберем пулеметчиков?

– У тебя же есть снайперская винтовка!

– Мое преимущество до первого выстрела, а что потом? – обвожу всех взглядом. – Хорошо, предположим, мы как-то перестреляем всю охрану. Не знаю как, но допустим. Сколько человек в лагере?

– Около пятисот.

– Вместе с нами – полсотни вооруженных. Не сомневаюсь, что такую плюху фрицы без ответа не оставят, и уже на следующий день они поднимут тут всех. Хорошо, пятьдесят человек смогут оказать сопротивление, а остальные? Их куда и как поведем? Местности не знаем, где немецкие части стоят – тоже. Где укроем освобожденных и как лечить станем – там же наверняка больных полно. Вооружить нечем, кормить тоже. Пятьсот человек – не десяток, такого следа не спрятать…

– Все сказал? – смотрит на меня тяжелым взглядом Корчной.

– Основное.

– Понятно. Приказ будет такой – разведать обстановку около лагеря. Сформировать разведгруппу. Три человека – ты, Максим, Кружанков и Ольгинский. Старший – Кружанков. Вопросы есть?

Все молчат.

– Исполнять.

Из лагеря нас выходит все-таки четверо: в последний момент старшина усиливает нашу группу еще одним человеком. Это худощавый боец по фамилии Рыженко. В его глазах изредка мелькают огоньки – парень, судя по всему, злой, но свои чувства скрывать умеет. А вот стрелок он явно неплохой – это видно по тому, как он обращается с оружием.

Единственное, что я успеваю сделать перед выходом, – это пристрелять винтовку. После пятого выстрела удовлетворенно киваю – есть контакт! Теперь я смогу из нее попасть с большей дистанции, чем сотня метров. Скорее всего, больше и не потребуется. Да и вообще надеюсь, что стрелять нам не придется, – разведка все-таки.

Первая неприятность ожидала нас уже на дороге к лагерю. Увидев глубокие, сдвоенные колеи, присаживаюсь и внимательно их рассматриваю.

– Что там? – подходит сзади Николай.

– Следы видишь?

– Ну?