Реконструктор

На бруствере окопа поднялась фигура солдата, отчаянно взмахнула руками и исчезла, сметенная близким разрывом.

– Правее два – три снаряда!

А нехило немец лупит!

Ого, фрицам такие подарки не по душе – бегут!

– Ближе два!

И столбы разрывов встали на пути убегающих фрицев.

– Лево три, дальше один! Три снаряда!

– Красовски, передайте лейтенанту, что вы у меня не одни! Еще один залп – и дальше разбирайтесь сами!

– Слушаюсь, герр гауптман! Лево четыре, удаление прежнее!

И вновь пляшут на немецких позициях злые огоньки разрывов. Посмотрю я на вас, как вы опосля такого сюрприза атаковать станете… Бью прикладом телефон – не нужен больше!

– Парни! В прорыв – к своим! Патронов и гранат – не жалеть! Пока еще фрицы в себя придут…

Подхватываю с земли автомат лейтенанта, сдергиваю с его тела подсумок с магазинами.

Рядом лязгает затвором Рогов – у него в руках мой МГ.

– Все готовы? Пошли!!!

Первую сотню метров мы бежим молча: неохота раньше времени выдавать себя. Но, увидев слева в окопе торчащую минометную трубу, выпускаю туда очередь, сбивая с ног встающего минометчика. А кто-то из ребят запускает туда толкушку.

Ба-бах!

– Ходу! Твою ж мать!

Бьется в руках трофейный автомат, вспахивает свинцовым вихрем окоп. Справа гулко грохочет ДП, разбрасывая над полем веер трассирующих пуль.

– Ура! – кричит кто-то из бойцов.

– А-а-а! – И с этим воплем мы все дружно вваливаемся в траншею. Вхолостую лязгает затвор – магазин пуст! Следующий… вталкиваю его в горловину и, передернув затвор, пускаю очередь вдоль окопа. Кто-то оседает на землю, хватаясь руками за стену.

– Н-на! – И ручная граната исчезает за изгибом.

Бух!

Оттуда вылетает клуб дыма, сопровождаемый истошным криком.

– Товарищ сержант! – Это Крапивин. – Отходите, я прикрою!

В его руках трофейный МГ, такой же, как у Рогова.

А что? Может и прокатить…

– До моста добежим – прикроем тебя! Понял?! Не сиди, за нами беги!

– Понял я!

– Пошли!!! – И мой истошный крик, даже не крик – рев – поднимает бойцов наверх.

Тяжело бьет по спине винтовка, а проклятый автомат весит уже, наверное, целую тонну! Ноги… они еле-еле меня уже несут…

Но вот и мост!

Гудят под сапогами бревна настила – все! Мы на той стороне!

– Залечь! Прокрываем Крапивина!

Автомат – на фиг, он тут не пляшет. Винтовка в руках, и вот уже хлопает первый выстрел, сметая с бруствера вражеской траншеи какого-то очумелого фрица.

Грохочет пулемет Рогова, поливая пулями покинутые нами окопы.

А оттуда уже бежит Крапивин. Как-то боком, он уже без трофея, тащит свой пулемет.

– Огонь! Патронов не жалеть – с собой не унесем!

Ребята стараются изо всех сил, слышу хлопки их винтовок.

Ага!

«Максим» затараторил!

Это наши!

Прикрывают нас огнем!

Ну, теперь-то заживем, мы уже не одни!

– Крапивин! Слава! Давай…

И вылетевшая откуда-то из окутанных пылью немецких окопов строчка трассирующих пуль перечеркивает его пополам…

Вечером того же дня. Штаб батальона

– Ты пей, сержант! – пододвигает мне кружку капитан Нечаев. – Сам знаешь, чай не пьешь – откуда сила?

– Чай попил – совсем ослаб!

– То-то! – поднимает палец вверх комбат. – Знаешь ведь, чего ж не пьешь?

– Устал я…

– Понимаю… Звонили из штадива, вас уже там ждут. Никонов так все в своем донесении порасписал – закачаешься! Прямо тебе – прорыв Первой Конной! Молодцы вы! А бойца твоего мы похороним, не сомневайся, все честь по чести, как положено сделаем! За сведения о танках – отдельное спасибо! Уже от меня! На, держи! – И Нечаев протягивает мне сверток.

Разворачиваю.

Темно-коричневая кобура, матово-темный металл ствола…

– Парабеллум немецкий! Смотри, какой ствол длинный! Как у маузера почти! Подарок – носи!

– Так…

– Не тушуйся! Комполка правильный мужик, отметим в приказе, все правильно проведем! И в дивизию передадим. Комар носа не подточит!

– Спасибо, товарищ капитан! – встаю и убираю подарок в вещмешок. – Пора уже нам…

– Кто ж спорит-то? Но шарик круглый – свидимся! – И он протягивает мне руку.

Хрипит на столике радиостанция, и неожиданно ясный голос заполняет комнату.

– От Советского информбюро! – Голос Левитана слышен совершенно отчетливо, словно он вещает из соседнего помещения.