Реконструктор

Надо их создать самому. Так, чтобы мое появление выглядело бы вполне естественным и легко объяснимым.

Кстати, копаясь в памяти, я вспомнил ещё один эпизод… Совсем недавний.

Колонна уныло бредет по дороге. Не слишком длинная, она показалась из-за пригорка уже минут пять назад, но к посту нашему так ещё и не подошла. Что-то они медленно идут? Оборачиваюсь к своему сменщику, тот как раз присел на бревно и переобувает сапог.

— Ханс! Кто это там тащится, словно, на похороны?

Одного взгляда, брошенного им через плечо, оказалось достаточно.

— Ты недалек от истины, Макс! То место, куда они идут, не так уж и отличается от кладбища — им некуда спешить.

— То есть? — озадаченно смотрю на него.

— Это русские, Макс! В смысле — пленные солдаты. Их ведут в фильтрационный лагерь. Поверь, я один раз там был — жуткое место!

— В каком смысле — жуткое?

— Кусок чистого поля, огороженный колючей проволокой — и всё! Сторожевые вышки по углам и казарма охраны. А те, кто стоит внутри…

— Стоит?

— А куда там ляжешь? Голая земля… даже навеса никакого нет.

— Так они что же, спят тоже стоя? Как лошади?

— Откуда мне знать? Может, так и спят…

Тем временем, колонна подошла ближе и стали видны лица тех, кто шел по дороге. Да уж, скажу я вам, это было ещё то зрелище… Русских можно было распознать безошибочно, даже не по форме, а по выражению лиц. Угрюмые и исхудавшие, наполненные каким-то страданием… им досталось. А идущие по бокам колонны конвойные — те отличались какой-то ожесточенностью и мрачной решительностью. (И ещё было что-то в них странное, но сейчас этого вспомнить отчего-то не могу.)

— А это что за парни? Ну, те, которые их конвоируют?

— Охранный батальон, Макс. Тоже не самые доброжелательные люди, скажу я тебе. С ними, знаешь ли, лучше не шутить — у них плохо с чувством юмора. Да и разговорчивостью эти парни не отличаются.

Они молча проходят мимо нас. Их путь лежит дальше, колонна не заходит в деревню и наш пост обходят стороною. Поэтому мы молча наблюдаем за их монотонным движением. Только хлюпанье сапог по грязи, да надрывный кашель откуда-то из глубины строя пленных — вот и все звуки, сопровождающие их передвижение.

Ханс заканчивает переобувать сапог, выкуривает сигарету и уходит. А я все стою и смотрю им вслед. Странно, но какое-то противоречивое чувство зародилось в моей груди уже тогда. Только я не понимал ещё причины его возникновения.

Итак — лагерь. Отсюда — километров десять, недалеко. Ясное дело, что нападать на него в одиночку — самоубийство. Там не менее взвода охраны, и всех я не положу. Ханс упомянул вышки — что там? Просто солдаты с винтовками? Сомнительно. Уж парочка пулеметов у охраны точно есть. И они не в казарме — от них там мало пользы, наверняка на постах. А раз так — мне там ловить нечего. Секунд тридцать на все разборки и уйдет. Порежут пулеметами на мелкие частички. И толку? Прихватить с собою двух-трех солдат? Так это и здесь можно сделать и с куда большей эффективностью.

Нет.

В лагерь я не пойду.

В сам лагерь.

А вот куда-нибудь поближе к нему… это совсем другой разговор.

Выйти из деревни тихо удалось только через два дня. В неё вернулось большинство ушедших солдат, которые, надо думать, прочесывали лес. Вернулись тихо и без особого шума, уставшие и невесёлые. Так, судя по их внешнему виду, поиски никакого результата не принесли. Ну, собственно говоря, я это и предполагал. Кого, интересно знать, они там найти собирались?

Дождавшись темноты, тихонько выскальзываю за околицу.

Рассвет встречает меня уже достаточно далеко от деревеньки, около моей ухоронки с основными запасами продовольствия и прочих трофеев. Наломав тонких веточек, разжигаю на клочке сухой (менее сырой, чем окружающая) земли маленький костерок. Хватит, чтобы согреть воды. Шинель и сапоги я могу и около дороги почистить, а вот щетину сбрить — только здесь! Небритый солдат на передовой — ещё туда-сюда, а вот в тылу он вызовет нездоровый интерес. Так вот и спалюсь, ничего не успев совершить. Нет уж!

Мыльный порошок и прочие принадлежности у меня имеются в избытке, могу и поделиться ими с кем-нибудь ещё. Но, пока делиться не с кем, буду использовать это добро сам. Зеркальце тоже есть. Не очень большое, но для бритья вполне достаточное.

Через полчаса, побритый и глотнувший горячего чая, выбираюсь на дорогу. Деревенька с остатками моего бывшего взвода исчезла за спиной, топаем вперед. Где находится лагерь неизвестно, так что пока просто шагаю по дороге, поставив автомат на предохранитель. Мало ли… тут много кто катается. Вычищенную и смазанную СВТ пришлось заныкать вместе со всеми прочими трофеями. Солдат, прущий по дороге с двумя стволами сразу — несколько странное явление. Тем более, что один ствол — явно советский. И хоть совесть меня грызла нещадно (дедову вещь в лесу оставляю!), пришлось на это пойти.