Река убиенных

– Покажите, где находится мой дот.

Майор провел потрескавшимся слегка изувеченным указательным пальцем по голубой линии Днестра и остановился у крестика на одном из его изгибов.

– Вот здесь он. Место выбрано удачно. Грунт скальный. Стены мощные. Впрочем, все это надо видеть не на карте. Тем более – на такой, где укрепрайон вообще не значится.

– Итак, первая линия обороны нашей пехоты – по кромке берега? Дальше, на возвышенности, – доты.

– Взаимоподдержка – артиллерийским и пулеметным огнем. Местность по фронту простреливается и пристреляна.

– Это в самом деле божественно. Божественно!

– Дальше, вот здесь, по этому гребню, снова пехота. Мой дот – это уже во второй линии, где дотов негусто. Вот, собственно, и весь наш участок укрепрайона. Силы: маневренная рота, в основном для борьбы с десантами; полуэскадрон в сорок сабель, саперная рота, рота связи. Есть еще тяжелый артиллерийский дивизион, который должен прикрыть отход войск за реку, да пять пулеметных рот в дотах и в круговой обороне вокруг них. Для такой территории, как ты понимаешь, это почти ничего, петрушка – мак зеленый. Но все же какой-никакой костяк. Для начала. А потом… потом – что пошлют Бог и командиры.

– И каков приказ штаба?

– То есть?

– Сколько надо держаться?

– Пока не будет приказа на отход. А он поступит только тогда, когда, прикрывая отход основных войск, мы окажемся в полном окружении. И учти: твой «Беркут» на самом опасном участке. Берега там по обе стороны пологие, словно созданные для форсирования.

– Думаю, немцы это учтут.

– Опыт у них имеется. Теперь о самом доте, лейтенант. Не знаю, как там было на Буге, но здесь, особенно при сооружении твоего дота, инженеры постарались. Скальная порода, бетон. Вгрызались намертво. Вооружение и оборудование тоже солидное: два 76‑миллиметровых орудия, три пулемета на турелях… Энергоотсек, санчасть, столовая, «красный уголок», командный и наблюдательный пункты. На случай газовой атаки – спецтруба с фильтрационными устройствами.

– Словом, все по науке.

– Воздухонагреватели и амбразуры дота перекрываются металлическими заслонками. Что еще? Да…

– Связь с вашим дотом, – подсказал Громов, хотя и не понимал, зачем комбат столь подробно описывает его дот. Через несколько минут он сам все это увидит.

– Вот именно, – вдохновенно подхватил Шелуденко. – Телефонная связь у тебя – с узлом связи, который в моем доте, и с двумя соседними гробницами. Есть еще рация с радиусом действия двенадцать километров. На Буге, наверняка, были точно такие же. Были-были, точно знаю. Словом, с какой стороны ни взгляни – подземная крепость. Ни снарядами, ни бомбами тебя не достанут.

– Это уже ободряет.

– Гарнизон – тридцать один человек. Вместе с тобой, конечно. Боезапас тоже штатный – по десять тысяч патронов на пулемет и по тысяче снарядов на орудие[11]. Так что только держаться, только держаться!..

– Гарнизон, надеюсь, укомплектован?

– По штатному. Кадровых, правда, всего шестеро. Тут уж извини. Остальные – из запаса, только что призванные. Тоже в основном из местных ребят-мужичков, необстрелянных, естественно. Но народ надежный. Подбирали, насколько это возможно. Да, вот еще что… фельдшера или медсестру обещали прислать. Возможно, уже сегодня. В крайнем случае завтра. Очевидно, из местной больницы. Только не забыли бы. Ну а запас продовольствия, медикаментов создан. Колодец там свой. Кухня есть. Повар тоже отыскался.

– Но почему почти все бойцы из запаса? В дотах что, постоянных гарнизонов не было?

– Нет, конечно. На Буге ситуация иная: по нему до самой войны проходила граница. Впрочем, когда в тридцатых строили эти доты, Днестр тоже был границей. А строили, конечно, тайно, по ночам, маскируя под сараи, скирды сена. И тогда, сразу после строительства, гарнизоны были. Небольшие, правда, но все-таки. Однако со временем, когда в сороковом граница отошла за Прут, укрепрайон сразу оказался в глубоком тылу. Так что доты пришлось законсервировать.

– Добро еще – вооружение не сняли.

– Хотя были уверены: не пригодится. Ан нет, пригодилось!

– Товарищ майор! – появился на тропинке худенький, похожий на девчушку боец. – Вас к телефону!

– Потерпят, – не спеша поднялся Шелуденко.

– Но…

– Потерпят, я сказал.

– Командование примешь от старшины Дзюбача. Не из кадровых, но в Гражданскую воевал, а значит, обстрелянный. Сейчас это на вес золота. Немецкий и румынский неплохо знает, – объяснял он уже на ходу, раскорячливо вышагивая впереди Громова. – А ты, лейтенант?

– Немецкий. Основательно. О румынском как-то не позаботился.

Они вернулись к доту. Майор переговорил с кем-то по телефону и вновь вышел.

– Тоже неплохо. Да, там у тебя есть хороший партиец, младший сержант Ивановский, парторг дота. Сорок пять лет от роду, в военном деле не спец, из колхозников, но мужик твердый, надежный, словом владеет. Так что опирайся на него, такой не подведет. Ну и на сержанта Крамарчука, конечно. Этот, правда, слегка норовистый, – вопросительно взглянул на Громова, пытаясь понять, как он относится к «норовистым».

– Ничего, приучу его проявлять свой норов только в бою.